— Однако, — пробормотал Карэле. — Мне следовало бы помнить, что от хорошей жизни призраками не становятся…
Он вывел над чертой какой-то сложный значок. Затем отступил на пару шагов и вычертил ещё один.
— Это же символы планет! — воскликнул историк. — Зачем они здесь?
— Для красоты, — пожал плечами Карэле. — Одна только черта не производит нужного эффекта.
Они еще раз обошли часовню по кругу — последние два рисунка разместились на дверных створках.
— Ну, вот и всё! — воскликнул Карэле, отшвыривая кисть и взбегая на крыльцо часовни. Тинтарен последовал за ним, оставив полупустую банку у стены.
За время их отсутствия Нине удалось зажечь лампу, и теперь она обмахивала шляпой пришедшего в себя Маллера. Призраки маячили в отдалении, но старый Мосс по-прежнему дремал в кресле-качалке.
— Ей всё-таки четыреста лет! — радостно закричал Тинтарен, но его коллега лишь страдальчески закатил глаза.
— Думаю, вам лучше отправиться домой, сударь, — посоветовал Карэле. — И ещё — рекомендую завтра, во второй половине дня, обратиться к господину Людусу. Попросите его предоставить вам архивы Моссов и непременно упомяните, что пишете историю часовни.
— Но я уже просил! — возразил историк. — И он мне отказал.
— Завтра не откажет, — пообещал Карэле.
Выпроводив незваных гостей, он обернулся к Нине и призракам.
— У нас есть ещё один нерешённый вопрос, но заниматься им здесь едва ли стоит. Ланс, не могли бы вы с господином Ласленом незаметно пробраться в мою комнату, скажем, через полчаса?
Тот только рассмеялся.
— Поверь, с незаметностью проблем не будет.
— Прекрасно, — Карэле взглянул на дрожащую девушку. — А вам, пожалуй, лучше сразу же прилечь.
— И я не узнаю, чем всё закончилось? — воскликнула та. — Пожалуйста, я прекрасно себя чувствую и совсем не хочу спать!
— Ну, хорошо. Значит, через полчаса у меня.
Ланс кивнул, и два силуэта скрылись в тёмных потоках дождя за порогом.
* * *
К тому моменту, когда Нина робко постучала в дверь, в комнате Карэле уже ярко пылал камин, в который отправился весь наличный запас угля. Сам хозяин успел переодеться и привести волосы в порядок — ничто не напоминало о полночной прогулке под дождём. На каминной полке пристроилась горелка с джезвой: видимо, кондитер уже забрал саквояж, оставленный на чердаке. На сей раз от джезвы распространялся запах трав и пряностей. Что бы в ней ни кипело, к кофе это не имело никакого отношения.
Поверх очередного «бабушкиного» платья Нина накинула тёплую шаль — похоже, её знобило. На руках девушка держала сонную крысу. Нина устроилась на низкой скамеечке у огня, а Ромашка свернулась клубком у неё на коленях.