— А как ты можешь все это объяснить? — он ткнул в мою сторону вилкой.
— Просто полоса неудач.
Тилли была уже не такой радостной, как до моего истерического приступа со смехом и слезами.
— Чертовски много неудач для одного человека, Эндрю.
— Наверное, так. Но я всегда был невезучим. И родители, и то отслоение сетчатки в прошлом году…
— Возможно, это проклятие, — совершенно серьезно заявил Генри. — Ты не сталкивался с цыганами?
Я закатил глаза.
— Умоляю.
Официант принес десертное меню, но я ничего не хотел. Только напиться. Так что я заказал уже третий большой бокал красного вина.
— Итак, — сказал Генри, после того как заказал пирог с лаймом и взбитыми сливками. — Все это случилось уже после появления в твоей жизни этой пташки Чарли?
— Ты думаешь, она может иметь ко всему этому отношение? — Рэйчел, нахмурившись, посмотрела на Генри; она собиралась везти нас обратно, так что оставалась единственной трезвой в нашей компании.
Он пожал мощными плечами.
— Я же не знаю эту девушку. Но как-то слишком много хрени происходит после их знакомства. — Он обернулся ко мне: — Если ты не веришь в духов и проклятия, остается только две возможности. Либо это стечение совершенно случайных событий, либо полоса неудач, как ты и говоришь. И еще один вариант: за всем этим кто-то стоит.
— Ну, последнее еще диковиннее, чем цыганское проклятие и действие злых духов, — сказал я.
Но когда я произносил эти слова, словно холодок пробежал по моей коже, заставив волоски на руках встать дыбом. Чувство нереальности и жути не покидало меня с того момента, как я узнал о смерти Карен. Что-то упорно крутилось в голове, требовало анализа, но никак не складывалось в целостную картину.
Генри отхлебнул лагер и снова пожал плечами.
— Ну, всяко бывает. Все это кажется довольно безумным. То есть планирование всякой хрени… уровень одержимости, который должен быть в башке у того, кто стал бы устраивать такие штуки… Черт! Это должен быть конченый маньяк. Причем жутко умный.
— И зачем бы ей все это делать? — спросила Рэйчел.
Принесли десерт для Генри, и он размышлял, отправляя в рот большие куски пирога и мороженого.
— Не знаю. Может быть, она хочет замкнуть Эндрю только на себя? Взгляни на пострадавших: бывшая любовница, лучший друг-девушка, симпатичная уборщица, которой вдруг изуродовали лицо… Затем два обстоятельства подряд, которые мешают Эндрю выйти на работу, где будут другие женщины. Внезапно исчезает пакет с фотографиями бывших и разными памятными вещами. Черт, чем больше я об этом думаю, тем логичнее все это выглядит!