Сегодня Эмберли едва не опоздала на занятия — накануне забыла поставить будильник и разоспалась. Пришлось поднажать. Некогда было смотреть по сторонам и проверять, не следит ли кто за ней. Честно говоря, об этом почему-то даже не думалось. Но зато в ее голове мелькнула другая мысль — девушке сожалела о том, что сегодня, увы, она лишится возможности разузнать, какое послание мистер Кэрриган оставил для нее на этот раз. Дело в том, что английский язык стоял в расписании первым модулем.
Эмберли влетела в аудиторию последней. Все остальные кроме нее сидели уже на местах: однокурсники тихо переговаривались, Ребекка пикировалась со Стейси — все, как обычно.
Прозвенел звонок, но преподаватель запаздывал. Прошло пять минут, десять… Эмберли обвела взглядом присутствующих: ни один не проявлял беспокойства, хотя мистер Кэрриган — это знал каждый — был помешан на пунктуальности. Может, что-то случилось?
Беспокойство нарастало в геометрической прогрессии. Эмберли нервничала, добивая себя всевозможными предположениями, почему преподавателя нет на месте: от банального — тоже проспал, до катастрофического — попал в аварию. Есть ли у мистера Кэрригана семья? Волнуется ли кто-то сейчас за него так же, как Эмберли? Или она единственная, кого смутило его отсутствие?
В кабинет стремительно вошла едва знакомая женщина — вероятно, она тоже преподавала английский, но в другом профиле, — слишком амбициозная, слишком уверенная, слишком поверхностная. И к тому же слишком сексуальная. Короткая юбка, обтягивающая упругий зад, казалось, трещала по швам. Почти все парни тотчас же распустили слюни.
− Понятия не имею, что с вами проходил мистер Кэрриган! − Она снисходительно взмахнула рукой, словно отогнала муху, и заявила с апломбом: − Я принесла «Весь этот мир». Кто-нибудь уже читал этот роман?
И тут же получила ответ:
− А просмотр фильма считается?
Эмберли подобные разговоры мало интересовали. Как и творчество Николы Юн. Эту книгу по рекомендации мистера Кэрригана она прочитала еще в прошлом году, а потом интересно подискутировала с преподавателем, разумеется, в частном порядке. Да, если говорить откровенно, книга не слишком-то и зацепила. Возможно, из-за матери главной героини. Эмберли не любила единоличников, а уж вранье — тем более. Чужая слабость не вызывала сочувствия, скорее, раздражала и отталкивала. И сейчас девушку больше интересовало, куда же делся учитель. Поэтому она просто засунула тетрадь и ручку в рюкзак и, не обращая внимания ни на окрик преподавательницы, ни на реплики однокурсников, вышла из класса.