Эмберли натянула любимую толстовку с капюшоном, ощутив себя в тёплом уютном коконе, и отправилась в школу. Лишь бы сегодня не случилось ничего ужасного. Лишь бы не случилось… Вот дьявол! Эмберли застыла, будто оказалась пришпиленной к полу очередной мыслью.
Мистер Кэрриган! Оболганный учитель напрочь вылетел из головы.
Вот именно, оболганный ‒ тут без вариантов. В том, что Саванна лгала, не возникало ни малейших сомнений.
Она любила приукрасить действительность, присочинить, и всегда больше остальных верила в свои фантазии. Вспомнить хотя бы ее потуги выдать отфотошопленные липовые фотографии за настоящие: она и кинозвезда, она и поп-звезда, она-звезда…
С пеной у рта Саванна доказывала, что это не подделки, это всё правда, по-настоящему, и обижалась, когда её пытались уличить в обмане. Но через какое-то время сама признавалась, довольно хихикая, как удачно над всеми прикололась.
Эмберли передернула плечами, словно замерзла. Совершенно не хотелось, чтобы из-за этой треплушки пострадал хороший человек. Ему же теперь прохода не дадут, не убедившись в виновности, осудят, обвинят во всех грехах. От работы уже отстранили, осталось только подключить СМИ. А уж если эти журналюги почувствуют запах палёного, даже намёк на этот запах, от них не отобьёшься, не спрячешься ‒ раздуют огонь даже без искры.
Да, мистер Кэрриган и Саванна Барлоу вмиг стали школьными знаменитостями. Только вот с разнополюсными знаками.
Сегодня прийти на уроки одной из первых не получилось, и Эмберли сразу почувствовала дискомфорт. Школа напоминала муравейник, в котором все сновали туда-сюда, каждый по своим делам. А в центре общей суеты находилась, конечно, Саванна, возле которой уже толпилась стайка зевак, как свита при королеве, в то время как редактор школьной газетенки уже брала у неё интервью.
Саванна собирала всё внимание, всё сочувствие, и прочее «всё», что было завуалировано под громкие ахи, чмоки и селфи — зависть, злость, скрытое недоверие. Саванна решилась. Саванна первая. Саванна на волне. Даже если все ее слова — только треп.
Уже глядя на то, как девица упивается сложившейся ситуацией, можно было понять, что никто ее не домогался: ни мистер Кэрриган, ни кто-либо другой. В противном случае, она бы чувствовала себя не так расковано — ей вообще было бы некомфортно привлекать к себе излишнее внимание.
Но остальные… Почему остальные ее поддерживали? Неужели никто не вспомнил, какая она врушка, любительница фиктивных сенсаций? Или само по себе появление сенсации в череде серых будней гораздо важнее, даже если она основана на чистой лжи? Главное, устроить заварушку, всколыхнуть застывшую реальность, заполучить повод для обсуждений и сплетен. Влезть, показать, насколько ты неравнодушен, деятелен, создать видимость сражения со злом. И такие пустяки, если кто-то при этом невинно пострадает.