— Кому-то да, кому-то нет. Но мне подошло. В Токио я задыхался. Лучше вести беседы с постояльцами здесь, чем переговоры с клиентами там. Чувствуешь, что не зря живёшь.
— Нет ничего лучше, чем найти подходящий для себя образ жизни. Это высшее счастье.
— Из твоих уст звучит особенно ободряюще.
— Но меня беспокоит финансовая сторона дела. Честно сказать, даже не представляю, на какой доход тут можно рассчитывать. Впрочем, ты из состоятельной семьи, и, возможно, я тревожусь понапрасну.
Фудзимура криво усмехнулся. Да, этот человек всегда высказывался без обиняков.
— Верно подмечено. Много тут не заработаешь. Летом и зимой ещё туда-сюда, а в другое время на выходные приезжают разве что одна-две компании. Но я с самого начала не рассчитывал на прибыль.
— Твоей жизни можно позавидовать.
— Серьёзно? Тогда ответь: а ты так сможешь? Вставать ни свет ни заря, готовить завтрак для постояльцев, затем мыть за ними посуду, прибираться в номерах, ездить за продуктами, иногда — водить туристов по горным тропам или прокладывать маршрут для сплава на каноэ. Вечером, разумеется, готовить ужин. Зимой — возить гостей кататься на горных лыжах. А ещё надо счищать снег с крыши. Ну как, хочешь заняться?
— Конечно же, нет. Но ты-то захотел? Даже отказался от первоклассной бизнес-карьеры. Ты сумел воплотить в жизнь свою мечту, и этому можно только позавидовать. Вот о чём я говорю.
— Ну, в таком смысле да, судьба мне благоволит.
Отец Фудзимуры, удачно воспользовавшись доставшейся ему по наследству землёй, сколотил немалое состояние. Несколько оставленных им сыну многоквартирных домов до сих пор приносили стабильный доход. Без него это предприятие, больше напоминавшее хобби, долго бы не продержалось.
— Сколько здесь сейчас постояльцев? — спросил Юкава.
— Только ты.
— Вот как? Что ж, не будем тянуть — проводи меня в тот номер. — Он поставил чашку на стол и поднялся.
— Но ты точно на него согласен? Не лучше ли поселить тебя в другом?
В ответ Юкава покачал головой, как будто речь зашла о сущей ерунде:
— К чему лишние сложности? Меня всё устраивает.
— Раз ты так говоришь, возражать не стану.
— Веди.
— Хорошо, — сказал Фудзимура и тоже встал. Когда они выходили из холла, он встретился глазами с Кунико, стоявшей за барной стойкой. Она встревоженно заморгала. Он коротко ей кивнул.
Мужчины прошли в дальний конец коридора, заканчивавшегося дверью. Фудзимуре пришлось перебороть себя, чтобы её открыть. После того происшествия он уже не мог иначе.
В комнате площадью около шести татами[8] стояли две односпальные кровати. Кроме них — маленький столик и стулья, и больше ничего. Окно выходило на южную сторону дома.