Много было разговоров и домыслов об одном загадочном и странном обществе, состоявшем исключительно из женщин. Поговаривали, что некая молодая вдова, принадлежавшая к высшим кругам венецианского дворянства, объединила вокруг себя десятки итальянок, целью которых было любыми способами добиться освобождения страны. Знатные дамы и женщины из народа, девицы и куртизанки — все они должны были, в зависимости от занимаемого в обществе положения, вербовать приверженцев революции, раскрывать уловки полиции, оказывать протекцию гонимым, поднимать дух народа.
В том, что подобное тайное женское сообщество существует, не сомневался никто — ни сами неаполитанцы, ни полиция, — оно неоднократно заявляло о себе. Но кто им руководил? Кто отдавал приказы? Как строилась его деятельность?
Что только ни предпринимала полиция, дабы разгадать тщательно хранимую тайну этой новой формы движения карбонариев[1]: ловушки, наблюдение, силовые методы — все было напрасно. Лучшие полицейские ищейки пребывали в отчаянии. Страстно желали разоблачения этой вредной организации и местные власти — женщины в делах политических представляют гораздо большую опасность, нежели мужчины (события 1862 года — лучшее тому свидетельство[2]).
Если женщины хотят революцию, они ее получают.
В году же 1826-м в Европе было неспокойно. Франция готовила те знаменитые дни июля 1830 года[3], в течение которых сбросила иго не только короля, но и церковников; Германию сотрясали волнения; Венгрия и Польша жаждали свободы; Италия была наводнена заговорщиками — повсюду опасались мятежей и восстаний.
В один из пасмурных летних вечеров — штука довольно редкая под солнцем — к портовой пристани причалила некая шхуна; над палубой ее реял американский флаг.
Бросив якорь, судно прошло осмотр, и, после того как были соблюдены все необходимые в таких случаях формальности, капитан брига, два моряка и совсем еще юный матрос спустились на берег.
От внимания сбиров[4], которым есть дело до всего, не ускользнуло, что какое-то время спустя на борт корабля вернулся один лишь капитан. Утром бриг поднял якорь, снялся с рейда и ушел в нейтральные воды, туда, где перестает действовать право досмотра и заканчиваются юрисдикции береговых властей.
Доклад об этом немедленно ушел в полицию, и та, немало обеспокоенная и решившая, что в Неаполе высадились три эмиссара, сделала все, чтобы выйти на их след.
Помощь сбирам — совершенно неожиданная — пришла со стороны местных воришек. Вот как было дело.
Неаполь, особенно в то время, был наводнен хулиганами, с небывалой дерзостью грабившими людей не только на темных улицах, но и на тех, которые были слегка освещены лампами, горевшими перед столь часто встречавшимися в городе статуями Девы Марии.