– Сколько завалили? – спросил разрумяненный Мед.
– Может, десяток, – предположил Гвоздь. – Не больше.
Шакал снял лямку арбалета, уронив оружие на землю. Остальные проделали то же самое и взяли в руки мечи. Повернув голову, он увидел рядом с собой Блажку – та, дикая и прекрасная, горела в предвкушении битвы.
– В бивневую, Шак? – Она улыбнулась.
– По их глоткам, – ответил он.
Овес восседал справа от них, его звериное лицо было сосредоточено на приближающемся враге, заросшая челюсть мерно пульсировала.
Копыто выстроилось клином позади них: Ублюдки за Блажкой, Кул’хуун и кочевые – с другой стороны. Все без единого слова пришли к одному решению. Не было нужды искать позицию получше или выбирать место для засады. Когда девятеро выступали против сотен, подобная тактика была слишком утомительна. Они хотели, чтобы их видели и могли сосчитать. Годами они жили во лжи, веря, будто способны защитить Уделье. И годами тяжаков отпугивал лишь один полукровка. Теперь же, когда Ваятель был мертв, его наследство несправедливо досталось малому ребенку. Сейчас пришло время, когда полуорки Уделья могли превратить свою ложную цель во что-то реальное. И они собирались сделать это кровью.
Указав тальваром на вздымающуюся волну орков, Шакал толкнул свинью.
– Живи в седле!
– УМРИ НА СВИНЕ!
За ним загрохотали копыта, впереди роились орки – увеличиваясь в размерах по мере приближения. Это было завывающее море набухших мышц, клыкастых челюстей, кривых мечей и тяжелых копий. Ездоки нырнули в эти кровожадные воды, уже не надеясь из них выйти.
Клин врезался в орков, глубоко пронзив их скопище. Шакал, находившийся во главе, рубил тальваром, отсекая древки копий и звеня по ятаганам. Варвар под ним пробивал себе путь бивнями. Своим натиском они заставили орков рассеяться, затоптали тех, кто очутился на пути, однако врагов было столько, что прорваться было невозможно. Сомкнув брешь, тяжаки принялись давить на фланги клина, пока копыту не пришлось остановиться.
Шакал услышал, как у него за спиной в агонии взвизгнул варвар, но посмотреть, что случилось, не было времени. Мир превратился в оскаленные лица и взмахи мечом. К нему тянулись копья, на него кричали орки, он бросался на них. Его тальвар врезался в шеи и плечи, но тяжелые тела с готовностью встречали его лезвие, и смертельные удары обращались в поверхностные раны. Блажка и Овес были рядом, не давая тяжакам подобраться к нему с флангов. Обученные бою, варвары брыкались и размахивали бивнями, раздирая врагов. Шакал, даже не глядя, понимал, что их клин превратился в кольцо. Копыто было окружено. Они сопротивлялись неизбежному.