Прочитав записку, Чейз нахмурился. Ее почерк был круглым и ничем не примечательным и очень походил на почерк школьницы. Его удивили ее слова «я забыла…» — можно подумать, что давать ему лекарство было ее обязанностью.
Чейз принял антибиотики, но отказался от демерола. Его голова сейчас была ясной, мозг отдохнул после напряженного дня, и ему не хотелось замутнять свой разум, но вместе с тем он знал, что, если не примет демерол, боль в груди снова будет мучить его. Он чувствовал ее тлеющее тепло, которое угрожало вспыхнуть жгучим пламенем при глубоком вздохе или резком движении.
Но в то же время Чейз обнаружил, что его здоровье заметно улучшилось после глубокого спокойного сна в постели брата.
Чейз долго стоял под горячим душем, а затем, подойдя к зеркалу, беспристрастно оглядел свое отражение. Его стройное сильное тело исхудало и покрылось новыми шрамами. Чейза заинтересовало, как тяжелые испытания отразились на его лице. Жидкая бороденка, выросшая на его подбородке за три недели путешествия, сильно отличалась от густой бороды, которую он сбрил накануне своего исчезновения. Но если бы даже она была такой же, как прежде, Чейз все равно бы ее сбрил. Он не сомневался, что очень скоро в газетах появятся его фотографии. Он не может позволить дотошным журналистам узнать в нем Чейза Карлтона, в то время как подпись под фотографиями будет гласить, что это Чейз Кинкейд.
А как быть с волосами? Их надо подстричь, но с этим пока можно не спешить. Пряди, спадавшие на глаза и закручивающиеся на концах, были длиннее, судя по фотографиям, чем волосы брата, но все же они были короче тех волос, которые он сам носил годами.
Закончив бриться, Чейз начал выбирать себе рубашку из тех, что принадлежали брату, когда внезапно почувствовал это. Это, как бы оно ни называлось, было зловещим, невидимым посланием смерти, которое так хорошо было ему знакомо. Оно, как всегда, вторглось в него без предупреждения, холодное как лед послание, от которого у него перехватило дыхание, выдуло из тела все тепло и заморозило руки и ноги.
Чейз Карлтон стал жертвой собственного дара. Он не мог ни контролировать его, ни вызывать, ни подавлять. Оно появлялось, когда хотело, заполняло его мозг, и его чудовищная сила заставляла Чейза выполнять его смертоносные послания.
Что оно сейчас хотело ему сообщить? Чейз не знал. Он отлично выспался, рассудок был ясным, свободным от демерола, но сигналы настойчиво поступали в мозг. Кто их ему посылал? Зеленоглазая красавица? Душа его брата? Ответа на этот вопрос Чейз так и не нашел.