Ночь стояла чудесная. Двор возле Башни Волшебников опустел. Магические факелы, развешанные по стенам, бросали пурпурный свет на ветхие каменные плиты, и в полумраке Септимус смог разглядеть россыпи звезд в ночном небе.
Септимусу не хотелось заходить внутрь. Он посмотрел на звезды, и к нему вновь вернулись мечты о Полете. Он понял, что больше не может терпеть, и достал летающие чары. Золотая стрела с новыми серебряными перьями зажужжала у него на ладони, и Септимус почувствовал, как дрожь от магики пробежала по телу. Перья стрелы затрепетали, и Септимус вдруг ощутил, как отрывается от земли и поднимается все выше и выше, на высоту Главной арки. Зажав стрелу двумя пальцами, он указал ею на Дворец, потом раскинул руки, словно крылья, как делал Альтер, – и полетел.
Он пронесся над Путем Волшебника, низко и быстро, как любил Альтер, пролетел над Дворцовыми воротами, а потом взмыл над крышей Дворца, как часто делал в своих снах. Он увидел, как внизу Дженна и ее отец, облокотившись на зубчатую стену, негромко разговаривают. Септимус не знал, стоит ли их прерывать, но ему до смерти хотелось удивить Дженну и показать, как здорово он теперь летает. Мальчик повис на мгновение, дожидаясь, когда Мило сделает паузу в своем рассказе… И тут что-то привлекло его внимание.
На другом берегу реки через Фермерские угодья во весь опор мчалась лошадь. А на лошади, только что украденной со двора таверны «Благодарная камбала», сидела знакомая фигура. Саймон!
Септимус указал летающими чарами на темный силуэт старшего брата.
– За ним, – прошептал он чарам.
В следующий миг он уже летел прочь от Дворца, над лужайками, спускающимися к реке. Скоро ему в нос ударил сырой запах реки, и Септимус пронесся над прохладной водой, почти касаясь ее и распугивая редких уток. Когда сердитое кряканье утихло, Септимус долетел до противоположного берега. Он перемахнул через соломенную крышу одинокого домика и застыл в воздухе, разыскивая брата. Разумеется, вдалеке, на пыльной дороге, что вилась через Фермерские угодья, Септимус увидел решительного всадника. Последний головокружительный поворот – и он нагнал Саймона. Септимус пристроился рядом с ним, легко успевая за вспотевшей лошадью.
Наконец Саймон заметил: что-то не так.
– Ты?! – закричал он, резко затормозив в облаке пыли.
Септимус плавно приземлился перед лошадью.
– У тебя… у тебя мои летающие чары! – залепетал Саймон, увидев в руке у Септимуса золотую стрелу.
– Да, у меня летающие чары, – согласился Септимус, ловко увернувшись, когда Саймон метнулся к нему, чтобы их выхватить. – Но они не мои. Летающие чары никому не принадлежат, Саймон. Ты бы должен знать, что древние чары сами себе хозяева.