– Все это есть, – ответил штабс-капитан, – извольте, лаборатория к вашим услугам.
Далее я, в присутствии Панпушко, который внимательно наблюдал, чтобы я не подменил чего в составе, расплавил на водяной бане тротил и аккуратно налил медообразную тягучую жидкость в стальной стаканчик. Дождался полного остывания тротила. Потом сделал углубление, вставил капсюль и огнепроводный шнур.
– Все, готово, – сказал я, – можно испытывать, но только во дворе, там, где есть окоп или кирпичная стенка не менее двух вершков толщины. И без людей!
Мы прошли на задворки Академии к каким-то кирпичным сараям, в которых были сложены дрова.
Я установил нашу «бомбу»,
Потом поставил несколько поленьев вокруг на расстоянии пяти саженей, сказав, что это будут солдаты противника. Поскольку гранаты была в масштабе один к четырем, то и «солдаты» были ниже. Потом, по моему настоянию, Панпушко отошел за угол, продолжая следить за моими действиями. Я поджег шнур и кинулся к нему, честно спрятавшись за угол. А вот Панпушко все же выглядывал, маньяк-пиротехник. Раздался неплохой такой взрыв, я вышел из-за угла.
– Неплохо получилось, – заметил я штабс-капитану, который вовсе не ожидал такого.
– Да, а я, признаться, думал, что вы – очередной авантюрист, – извиняющимся тоном проговорил Панпушко.
Мы осмотрели площадку. «Граната» исчезла, оставив небольшую воронку, чурки лежали вповалку, их разбросало на десяток метров, некоторые были выщерблены и там были куски стаканчика.
– Раз, два, три… шестеро убиты или покалечены, – посчитал я.
Семен Васильевич предложил вернуться в его кабинет в лаборатории.
– Скажите, уважаемый Александр Павлович, вы можете восстановить по памяти ваши чертежи и записки? Я, в свою очередь, обещаю найти ваше письмо и чертежи, возможно, они попали в другой отдел.
– Как же так? Я ведь видел, что на конверте, при мне запечатанном, Агеев написал ваше имя и «лично в руки».
Потом я нарисовал две гранаты. Спросил, сколько времени уйдет на отливку корпусов и снаряжение их ВВ. Нарисовал запал, известный мне по плакатам – ударная пружина, боек, рычаг-предохранитель, капсюль-воспламенитель, пороховой замедлитель на три-четыре секунды и детонатор, погруженный в ВВ. Штабс-капитан заметил, что нарезку в опоке под резьбу взрывателя сложно будет отлить, но боковые стопоры, упирающиеся в запирающие выступы на взрывателе, сделать можно. После этого мы договорились встретиться завтра после обеда и обсудить процесс изготовления гранат. Речь о неудачных испытаниях уже не шла…
Под конец капитан замялся.
– Александр Павлович. Я, конечно, понимаю, что это неудобно для вас и может стеснить в обстоятельствах, – смущенно проговорил Панпушко, – но мастера в литейном быстро работать не будут, а нам надо сделать около полусотни корпусов, а лучше – сотню. Я, конечно, оформлю все бумаги, но чтобы ускорить… Я вроде как сам виноват, не уделил должного внимания вашему изобретению, но у меня сейчас свободных денег нет, – совсем смутился штабс-капитан и покраснел.