— Лучше отыскивай Фуше. Любой агент подскажет тебе дорогу. Аббат наверняка с ним.
— А! Кажется, это вас касается? — сказал министр, пока Бералек поднимался в бельведер.
— Да, гражданин министр, вы позволите мне переговорить с ним?
— Сделайте одолжение, аббат, сделайте одолжение! Может быть, этот молодой человек скажет что-нибудь о семи миллионах, — отвечал Фуше, смеясь.
— Вы не далеки от истины, — весело возразил Монтескью, которому появление Ивона мгновенно возвратило надежду и бодрость.
Бералек не мог рассказать при постороннем все подробности дела, касавшиеся Пусеты и Шарля, и потому ограничился словами, сказанными шепотом:
— Наконец-то мы узнали, где лежит сокровище. Я приехал предупредить вас об этом: Кожоль побежал выкапывать его.
— Уф!.. — вздохнул глава роялистов с видимым облегчением.
— Я скачу, чтоб присоединиться к Кожолю, — сказал Ивон, направляясь к двери.
— Нет, кавалер. Ваша помощь понадобится мне. Многие из наших бродят вокруг дома. Ступайте к ним и не удаляйтесь, чтоб окликнуться на первый мой призыв. Только дайте знать Кожолю, где он может найти меня.
Ивон удалился.
— Ну, что? — спросил Фуше, когда они остались вдвоем.
— Итак, гражданин министр! Мы можем продолжить наш разговор с того места, на котором остановились, — отвечал аббат, чувствуя прилив сильной радости, как будто гора свалилась с плеч! Так неожиданно явилось для него облегчение после долгого и мучительного страдания!
— Так решено, что наш человек стоит неоспоримо семи миллионов?
— Да, трижды да! — решено!..
— А в какую именно минуту он будет стоить этой суммы? — произнес полицейский чиновник, дороживший точностью в сделке.
— Употребляя ваше выражение, — в ту минуту, как он остановит полет триумфатора.
— И тогда?..
— Тогда, гражданин министр, дающий — сам получает.
Лицо Фуше озарилось выражением удовлетворенного корыстолюбия.
— Хорошо, — сказал он. — Узнайте же приятный сюрприз, который я готовлю генералу Бонапарту.
Бросив взгляд на площадь, по которой мчался во весь опор новый всадник, он продолжал:
— Вот, аббат, едет вестник с рапортом, но совершенно бесполезным. Могу заранее сказать его содержание, потому что события, которые должны следовать за поступком Леклерка, настолько очевидны, что не надо быть ясновидящим, чтоб отгадать их. Это, как говаривала Катерина Медичи: «Хорошо скроено, и надо приниматься за шитье». В настоящее время, когда Бонапарт сильно скомпрометирован, он должен действовать быстро, чтоб не дать врагам времени обединиться и прокричать об измене. Все его партизаны из обоих Советов, теперь — вокруг него. Он составит из них нечто вроде собрания… их будет всего-то человек тридцать… но они дерзко вообразят, что служат выражением народной воли… издадут декрет о какой-нибудь новой власти и вручат ее генералу, провозгласив его спасителем отечества.