Вскоре после того, как Фернер ушел из лаборатории, в ее дверях появилась миловидная Катя. Завязав разговор с Матвеем, она помогла ему убирать лабораторию и сообщила, между прочим, что сегодня все господа ужинают у химика и что даже инженер и немец, как звали Фернера, отправляются туда. Это известие сделало сурового Матвея более податливым, — он мог быть уверен, что никто из экспертов в ближайшие часы не придет в лабораторию. Поэтому он согласился на предложение Кати пойти погулять в лесочек за фабрикой. Но лабораторию он запер на замок и, прежде чем уйти, убедился, что все окна плотно закрыты и задвижки задвинуты. Солнце только что село, Матвей рассчитывал гулять не больше получаса и, во всяком случае, вернуться на свой пост прежде, чем совершенно стемнеет.
Не прошло и пяти минут после ухода Матвея с Катей, как к лаборатории скорым шагом подошел Кузьмин, отпер ее ключом, заготовленным уже давно «на всякий случай», и проник внутрь, заперев за собою дверь.
Забравшись во вторую комнату, где стояли пробы, он начал развязывать мешочки один за другим и подсыпать в каждый из них немного самого мелкого шлихового золота из пакетика, полученного от управляющего. После подсыпки мешочки опять завязывались. Развязывание тонкой бечевки в полутемноте было нелегко, и на каждый мешочек уходило довольно много времени. Наконец, Кузьмин с вздохом облегчения завязал пятнадцатый мешочек. Теперь оставалось только перетрясти в руках каждый мешочек, чтобы подсыпанное золото не осталось наверху, а перемешалось со всем содержимым и стало незаметным на глаз.
Кузьмин брал один мешочек за другим в руки, тряс и переворачивал его несколько раз, затем ставил на место. Он кончил уже девятый и... обомлел от страха: за дверью лаборатории послышался голос Матвея.
«Сейчас он войдет сюда, засветит огонь и все пропало, — с ужасом подумал бедный маркшейдер. — Позовут народ и поведут меня, словно вора, к экспертам на расправу. Пересмотрят пробы, узнают, зачем я прокрался в лабораторию».
Нужно было, не теряя времени, выбраться из лаборатории, пока Матвей был занят с Катей. Но путь отступления через дверь был отрезан, оставалось бежать через окно.
Кузьмин осторожно подошел к окну, выходившему на противоположную от двери сторону, в темный и пустынный переулок между лабораторией и фабрикой; он тихонько отпер его, вылез, затем припер окно снаружи и скрылся в сумерках за фабрикой. Зайдя домой и переодевшись, он отправился к Пузикову на именины, чтобы показаться экспертам на глаза.
У химика все общество было уже в сборе. В одном углу небольшой гостиной хозяин устроил винт, за который усадил Репикова, Грошева, Фернера и Бубнова. На столе возле дивана дымился самовар; возле него хлопотала Марина Львовна; ей помогал Борк. Лидия Николаевна и дочери станового сидели на диване, и Кузьмин присоединился к ним. Суетливый Михаил Петрович то присаживался к чайному столу и ухаживал за дамами, то заглядывал игрокам в карты и давал непрошеные советы, то выбегал в столовую, где накрывали стол для ужина и где он мог командовать горничной и по-своему расставлять бутылки и закуски.