Флора оборачивается как раз в тот момент, когда девушка склоняется ко мне. Флора кричит:
– НЕТ! Он не хочет!
И я резко вырываюсь из оцепенения, отворачиваюсь и выпрыгиваю из кресла.
Флора быстро садится в машину, хватает меня за руку и затаскивает внутрь. Я молниеносно захлопываю дверь.
В машине так тихо по сравнению с хаосом снаружи. Мы просто смотрим друг на друга, тяжело дыша.
– Думаю, в руководстве нужна глава «Согласие», – говорит Флора.
– Да. Думаю, это важно, – отвечаю.
Водитель запрыгивает обратно в машину, оглядывает толпу и нажимает на гудок. Толпа рассыпается, и мы едем в аэропорт.
Пытаюсь разглядеть все в окно, но мы едем слишком быстро, чтобы мозги поспевали за происходящим.
– С тобой во время полета все будет в порядке? – спрашивает Флора, когда мы останавливаемся на перекрестке.
Сначала мне кажется, что она издевается надо мной, но затем вижу озабоченный взгляд.
– Почему нет?
– Не почему. Просто в последние тридцать дней мы много всего пережили, а судя по предыдущему нашему перелету, я знаю, что ты не лучший летун в мире.
– Мы много пережили, да. – Не знаю, почему слово «мы» заставляет меня улыбнуться.
Флора смеется и вновь отворачивается к окну.
Мы подъезжаем к аэропорту, а мозг все еще перегружен. На тротуаре полно людей. Вдруг становится понятно, что все они кричат и скандируют, пялясь на нашу машину. По крайней мере, на этот раз их сдерживает охрана аэропорта.
Оливер в ужасе поворачивается ко мне.
– Мы справимся, – говорю. – Держи мою руку и не обращай на них внимания. Они не смогут прорваться через охрану.
Смотрю ему в глаза, и пусть сам он неспокоен, меня успокаивают его прохладные, как бриз, глаза. Так хочется поцеловать его. Но я не собираюсь давать этой толпе маньяков то, чего они добиваются.
Водитель выпрыгивает из машины, катит наш багаж к стойке регистрации на обочине.
– Ты готов? – спрашиваю Оливера. Он протягивает мне руку, и я сжимаю ее. Он смотрит на наши руки, потом мне в лицо, кивает и сжимает мою руку в ответ.
Выхожу из машины первой, а он следует за мной. Люди кричат то же, что и раньше. Снова скандируют:
– Поцелуй!
Это уже не так меня беспокоит, может, потому что я уже видела все у больницы или потому что держу Оливера за руку, и меня вообще ничто не может побеспокоить.
Мы встречаем водителя у кассы, и я быстро подсчитываю его чаевые. На секунду отпускаю руку Оливера, чтобы протянуть деньги. Оливер тянется к своему бумажнику.
– Отдашь потом, – говорю.
Он начинает было возражать, затем оглядывает толпу и быстро кивает.
– Спасибо.
Передаю женщине за стойкой свой посадочный талон и документы. Люди еще громче кричат: «Поцелуй! Поцелуй! Поцелуй!» – но женщина даже глаз не поднимает, когда проверяет мой чемодан. Произносит, перекрывая крики: