– Солдат на действительной военной службе не может быть беременным, – отрезал генерал. – Вы не доложили о своем положении старшему по званию. Это еще одно правило, которое вы нарушили.
– Я не… – Она потрясенно вздохнула. – Я не могу быть…
Это просто невозможно. У нее был лишь один сексуальный контакт, за тот самый час. И она использовала защиту.
– Вы освобождаетесь от всех обязанностей, – бесстрастно вынес приговор генерал. – Вы самовольно покинули расположение части. Вы скрыли свое положение. С этого момента вы увольняетесь из рядов вооруженных сил Сан-Фелипе. По возвращении в казарму сдадите военную форму. Ваши личные вещи уже упакованы. Вы возьмете их и покинете часть. На это у вас будет десять минут, по истечении которых вас выдворят оттуда под конвоем.
Перед глазами у Стеллы все поплыло. Ее вышвырнули из армии. Единственного места, которое она считала родным домом. И вдобавок она была беременна. Нет, этого не может быть! Не от…
Подкатила тошнота, обжигая заднюю часть горла. Неужели все знали, с кем она встречалась? Кто заставил ее с легкостью отбросить все запреты? Кто зажег в ней столь сильную страсть?
Накатила паника, но потом защитные силы Стеллы включились, заработал инстинкт самосохранения. Она собралась, пытаясь сохранять ясное сознание. Удержать свое будущее.
– Разве меня не должен судить трибунал? – спросила она, подавляя дрожь в голосе. – И разве здесь не должен присутствовать солдат, записывающий эту беседу?
Она не добивалась привилегированного отношения. Из-за того, что натворила и с кем именно. Или из-за того, кем была она сама.
Генерал что-то невнятно пробормотал. Дал ответ не по уставу. Это была его первая оговорка за встречу, показавшая, что ничто человеческое ему не чуждо.
– Мы думали, будет лучше пощадить вашу репутацию, – отрезал генерал.
Его резкость уничтожила последнюю надежду Стеллы.
Кем были эти «мы», принимавшие решение? И неужели они на самом деле пытались спасти ее репутацию? Или чью-то еще? Кого-то гораздо важнее ее.
Они хотели замять это дело и заставить ее тихо исчезнуть? Гнев вдруг ослепил Стеллу. Ей захотелось на весь мир закричать об этой несправедливости.
Но она не могла. Потому что сама, по своей вине, погубила собственную жизнь. В тот день она сделала неудачный выбор. Но это нелепое обвинение в том, что она беременна… Это точно ложь!
– Я не беременна, – с нажимом повторила Стелла.
– Вы уволены со службы.
Она остолбенела, услышав грубый ответ. Генерал ясно дал понять, что ее карьера разрушена, и ему совершенно не интересны ее возражения. Ему было все равно.