Брасти выпустил стрелу в лес, и она попала одному разбойнику в плечо.
— Я бы не стал этого делать, — раздался голос из-за деревьев.
— Да? И почему это? — спросил Фелток.
В ответ в грязь под нашими ногами ударил целый град стрел. Не меньше тридцати.
— Проклятье, Фелток. Почему ты не взял с собой больше людей?
— По приказу ее светлости. Десять человек, включая меня, не больше.
— Зачем леди Валиана отдала такой приказ, зная, что это опасно?
Фелток взглянул на меня.
— Не она, а ее мать, герцогиня. Это ее приказ.
Мы с Кестом переглянулись. Он был так же сбит с толку, как и я, — а может, и того больше, если учесть, что до сих пор он замышлял убить Валиану.
Главарь снова прокричал:
— Оставьте повозки и уходите. Не будем лить кровь почем зря. Из леса прилетела стрела и вонзилась в плечо Блондинчика.
— Это тебе за моего парня, которому ваш лучник попал в плечо. Всё по справедливости.
— Мы не можем бросить повозки, — сказал я. — Дорога впереди длинная и опасная, мы умрем от голода.
— Лучше вы, чем мы, — ответил он. — У всех есть право на провизию и удобства.
— И кто это сказал? — пробормотал Фелток.
Но у разбойника был хороший слух.
— Так гласит королевский закон, мой старый дерзкий друг. Можешь сам узнать, если найдешь кого-то, кто научит тебя читать.
— Надо же, какой разговорчивый разбойник, — хмыкнул Фелток.
Действительно, хорошо сказано, и королевский закон верно истолкован.
Даже интересно!
— Давайте обсудим, — предложил я. — У каждого человека есть право на проведение переговоров, прежде чем будет пролита кровь.
Молчание.
— Хорошо, — ответил наконец главарь. — Мы сейчас выйдем. Дюжина наших против дюжины ваших, но имейте в виду, что у меня есть еще лучники, которые прикончат вас, если вы вздумаете схитрить. Оружие у нас наготове.
— Принято, это справедливо, — согласился я.
Они вышли из леса. Обросшие, в лохмотьях, с повидавшими виды мечами и деревянными пиками. Позади всех шел главарь с длинным клинком, сверкавшим на солнце, без малейших признаков ржавчины. На голове у него была изношенная коричневая шляпа с широкими полями. А на плечах — плащ магистрата.
— Адская преисподняя, — выдохнул Брасти.
Фелток, прищурившись, взглянул на меня. Он мне как-то говорил, что некоторые «шкурники» встали на путь грабежа и разбоя.
— Вряд ли он магистрат. Скорее, убил кого-то из наших и снял с него плащ.
— Нет, — ответил Кест. — Я его узнал. Это Куньен из Орисона. Кантор.
Я тоже узнал его. Куньен стал кантором вскоре после меня. Будучи кантором, он решал дела, которые не удалось решить другим магистратам. Кантор всегда был готов отправиться туда, где убили или взяли в плен другого магистрата, чтобы совершить правосудие.