– Ладно, зови главу Нижнего Новгорода, посмотрим, что скажет, – велел я.
Хм, Александр Александрович на меня произвел хорошее впечатление. По духу и прямоте – русский мужик, хозяйственник, а вот в политике – не силен. На губернатора я зря грешил, тот, когда случился мятеж, находился на каких-то переговорах за границей. Порадовало, что официальное отношение к эсерам нижегородское общество высказало, издав соответствующее обращение к жителям, где призывает на борьбу с революционерами. Отпечатать не успели, мы подошли и мятежников, как сказал Александр Александрович, поганой метлой вымели. Очень меня просил выступить перед честным народом в городской управе. Пришлось согласиться, предупредив, что ни о каком застолье речи не идет, империя в опасности и не до торжеств. Договорились, что через три часа прибуду и коротко о ситуации расскажу. Глава города явно ко мне присматривался, хотел что-то уточнить, но так и не решился. Испугался? Не думаю; скорее всего, не хотел обидеть.
На столе тренькнул телефон, я взял трубку и услышал растерянный голосок Александры:
– Ваше высокопревосходительство, с вами желает переговорить… – Она запнулась. – Товарищ Чернов. Просил передать, что от его предложения вы не откажетесь.
– Хм, ну, давай послушаем, что мне товарисч эсер пообещать хочет, – саркастически хмыкнул я.
Кто и когда отмыл наши автомобили – непонятно, даже подпоручик, мой личный водитель, не смог ответить. После разговора с Черновым мы едем в городскую управу и ждем подхода казаков во главе с Ожаровским, которые не так далеко от города. Эсер мне сделал любопытное предложение.
– Иван Макарович, вы же знаете и понимаете, что власть императрицы ведет к тупиковой ветви развития, – заявил социал-революционер.
– Далеко не факт, Виктор Михайлович, – усмехнулся я.
– Могу много и долго говорить, приводить примеры, – медленно проговорил тот. – Человек вы, ваше высокопревосходительство, неглупый, понимаете, что старые законы и власть в империи уже невозможны. Слишком много чиновников погрязли в мздоимстве, казнокрадстве, и дела им до России нет никакого.
– На то есть полиция, – возразил я.
– И много ли дел дошло до суда? Если не считать тех случаев, когда простой люд предстает перед законом? Мы с вами, чувствуется, имеем радикально противоположные взгляды, но в общем-то ратуем за процветание нашей страны.
– Господин Чернов, переходите ближе к делу, – поморщился я, не собираясь вступать в политические дискуссии. – Сотрясать воздух словами и приводить различные примеры можно долго, а вот что-то делать для укрепления империи и улучшения жизни всех и вся не каждый способен.