25 граммов счастья. История маленького ежика, который изменил жизнь человека (Томазелли, Ваккетта) - страница 15

Я начал понемногу увеличивать количество мясного порошка и уменьшать количество молока. Полностью отучить ее от молока было необходимо к возрасту сорока дней. К этому времени я больше не буду давать ей молоко, чтобы не допустить вероятность опасной непереносимости. Нинна продолжала расти и становилась, насколько это возможно, еще прекрасней. В то время как я – после стольких бессонных ночей и дней, проведенных в перебежках между ней и моей работой, – был физически изможден. Похудевший, с темными кругами под глазами, я мечтал проспать всю ночь без перерыва.

Наступил вечер следующей пятницы. Пришла Грета. Она обняла меня и поспешила к Нинне.

– Можно взять ее в руки? – спросила она.

– Лучше не надо. Вдруг уронишь.

Но, будто не услышав меня, она уже положила ее на ладони, поднесла к лицу и нежно терлась носом по ее щеке. Да, признаю, я немного ревновал. Но все-таки я на самом деле боялся, что она может упасть. Я отобрал у Греты Нинну и положил ежонка обратно в коробку. Мне нужно было уйти на важную встречу, но на душе было неспокойно. Я сказал Грете, чтобы она больше не доставала ее, дала ей отдохнуть и что мы покормим ее, когда я вернусь.

Я вернулся немного позже, чем предполагал. В доме стояла тишина, словно никого в нем не было. Я сразу направился к Нинне. Коробка была пуста. Меня охватило волнение. Я нервно бегал из комнаты в комнату в поисках Греты. Я обнаружил ее в спальне. Она лежала в кровати, подложив под голову пару подушек и укрывшись простыней до самого подбородка. Я даже не сказал ей «привет». Вместо этого подскочил к ней.

– Где Нинна?

Мой сердитый вопрос был встречен невозмутимым взглядом. Загадочно взмахнув рукой и приложив указательный палец к губам, она прошептала:

– Шшш! – и откинула простыню.

Нинна спала, свернувшись калачиком на ее груди, ее крошечный рот улыбался, как обычно. Грета прикрывала ее рукой. Я стоял, затаив дыхание. Незабываемая картина. Прекрасная, как полотно художника. Этой крошке нравилось прижиматься.

– Ты понимаешь, что если бы ты заснула, то задавила бы ее? – спросил я, но все мое волнение и гнев уже испарились.

Дядя Освальдо. Длинные черные волосы и пронзительные зеленые глаза. Такие же зеленые, как лес в июне, когда листья приобретают насыщенный цвет и солнце подсвечивает их, согревая золотыми лучами. Когда я был ребенком, он был молодым парнем. Мой старший брат-дядя. Товарищ по играм и приключениям. Вместе мы всегда искали животных, нуждающихся в спасении. Однажды это был птенец, выпавший из гнезда. В другой раз это была бабочка со сломанным крылом. Мы строили для них маленькие домики. Ловили насекомых для птенцов. Приносили букеты цветов бабочкам.