Мы сделали маленький пруд, выкопав в поле яму подходящего размера. Набрали в нее воды – и вот! – получился пруд. Дядя Освальдо брал меня на рыбалку неподалеку. Мы ловили рыбу сетями, часто нам попадались красочные карпы с красными пятнами. Рыба предназначалась для обеда или ужина, но некоторым мы давали отсрочку, запуская их в маленький искусственный пруд. Несколько раз в неделю я доливал туда воду, набирая ее из ручья, протекавшего рядом с домом дедушки и бабушки. Однажды выше по течению какая-то женщина стирала свое белье. Я не заметил, что вода, которую добавлял в пруд, была мыльной. До тех пор, пока рыба не начала хватать ртом воздух на поверхности. В отчаянии я побежал к дяде. Помню свои страдания и чувство вины. Он помог мне переместить рыбу в безопасное место, в бочку с чистой водой. Затем мы вычерпали всю мыльную воду из пруда и заменили ее чистой – долгая и утомительная работа. Зато потом карпы и другая мелкая рыбешка могли снова плескаться в своем доме.
Как-то раз мы с дядей Освальдо нашли двух соек. Обстоятельства этой находки потерялись в тумане смутных воспоминаний. Помню только, что это были птенцы. Мы поместили их в большую клетку и старательно заботились о них. Мы назвали их Чип и Чоп. Меня восхищал сине-белый узор на их крыльях, их оживленность и внимательный взгляд, но в особенности – их звукоподражание. Они могли имитировать крики других птиц и мой собственный детский смех. Умели разговаривать, повторяя некоторые слова, включая наши имена.
Это было невероятно!
Мы кормили Чипа и Чопа желудями, насекомыми и кусочками мяса.
* * *
Я давал имена всем своим животным, даже некоторым цыплятам, которых держала бабушка Катерина.
Один из них мне особенно запомнился: я назвал его Лимпи. Этот цыпленок едва мог стоять на своих лапах. Они были кривыми, возможно, даже немного деформированными.
– Мне кажется, Лимпи болен. Можно мне о нем позаботиться? Можно, я возьму его себе? – донимал я бабушку.
– Ну, мама, отдай его Массимо, – сказал дядя Освальдо в мою поддержку, – давай поспорим, он сможет его вылечить?
Когда нам удалось ее уговорить, я начал выносить цыпленка на солнце. Каждый день. Я был уверен, что ему это полезно. По вечерам я клал его рядом с дровяной печью. Кормил его и заботился о том, чтобы у него всегда была свежая, чистая вода. Разговаривал с ним. Чрезмерно опекал его. Возможно, даже доставлял ему этим неудобство.
Тем не менее мое сердце и детские способы лечения сотворили чудеса, или мне так казалось. Лапы Лимпи понемногу окрепли. И потом они выпрямились. Он стал увереннее себя держать, затем проходить несколько шагов, делать короткие перебежки. Здоров! Вероятно, цыпленок страдал от какой-то разновидности рахита, которую удалось вылечить. Кто знает, может быть, солнечные ванны действительно пошли ему на пользу.