25 граммов счастья. История маленького ежика, который изменил жизнь человека (Томазелли, Ваккетта) - страница 17

– Он начал бегать, потому что больше не мог вынести твоей заботы, – пошутил мой дядя, обняв и приподняв меня.

И мы оба начали смеяться как сумасшедшие.

– Бабушка, обещай мне, что мы никогда не съедим Лимпи! – умолял я ее однажды.

Такова была неизбежная участь животных, выращенных на ферме. Она улыбнулась и поцеловала меня в лоб. Чтобы скрепить обещание.

Еще мы с дядей ходили искать слизней. Точнее, улиток. Он велел мне надевать сапоги, мы хватали пару ведер и отправлялись на поиски. Выходили, когда дождь почти заканчивался. Мы собирали их килограммами. Дома мы отдавали ведра бабушке. Но втайне я пригоршнями отпускал их на свободу. Я боялся, что дядя Освальдо заметит, но знал, что он никогда меня не выдаст и не отругает.

Иногда мы лежали в засаде рядом с птичьим гнездом. Мы лежали неподвижно и молча, наблюдая, как родители кормят птенцов. Замерев, мы не шевелили ни единым мускулом, чтобы не побеспокоить их.

Мне также нравилось наблюдать за пасущимися коровами. Они излучали такую безмятежность и свободу. Этот образ по сей день согревает мое сердце. Это покой. Природа в гармонии.

В детстве у меня было три увлечения: рисование, любование звездами и помощь животным. Я не выбрал искусство или астрономию. Решил учиться на ветеринара.

Я мечтал путешествовать и лечить животных, может быть, в Африке, среди дикой природы.

Или я мог сосредоточиться на крупном рогатом скоте и работать на свежем воздухе, в деревне.

Присутствие дяди Освальдо в моем детстве укрепило мою любовь к животным и природе.

Мой старший брат-дядя покинул нас совсем молодым.

Я представляю дядю Освальдо в раю, в который он должен был попасть. Я представляю его, вижу, как ветер треплет его длинные волосы, его глаза цвета леса, как певчие птицы, воробьи и сойки летают вокруг него и садятся ему на плечи. Сойки болтают с ним и вторят его смеху.

Нинна менялась.

По прошествии нескольких дней на всем ее теле начала расти шерстка, более или менее равномерно. Сначала она появилась на мордочке, по бокам от носика. Она вылезала в виде множества крошечных пятнышек, похожих на пуговки, которые постепенно разрастались. За короткое время ее маленькое тело в некоторых местах стало похожим на карту. Но вскоре, как на поле, где трава растет на глазах, ежик полностью покрылся густой шерстью. Темные иголки уже отчетливо проявлялись на спине. Нос, уши и когти росли. Она утрачивала детские черты и приобретала взрослый вид. То есть выглядела как взрослый ежик в миниатюре.

Я решил, что коробка, в которой она жила, стала для нее маленькой. Между подстилкой, мисками для еды и воды и Нинной оставалось не так много свободного пространства. Я купил клетку – на самом деле кроличий вольер – размером метр на полтора, самый большой из тех, что мог найти. Я установил вольер, застелив дно слоем газет. По-моему, он идеально подходил моему ежику. Она топала туда и сюда, а устав, забиралась под маленькое одеялко, которое я постелил в углу.