Сейчас Белкин сидит на руках у Нараяна и самозабвенно мурлычет. Я его помню таким довольным только после полутора часов наглаживания станционными неписями. Похоже, мой кот уверен, что попал рай. До этого момента я и не знал, что он настолько общителен.
Надо будет что-нибудь придумать, чтобы его не обманули в лучших чувствах, когда окажемся на станции. Это не виртуальность, там может быть опасно. Вдруг кто-нибудь решит похитить Белкина? Или пнуть? Или угостить чем-нибудь ядовитым?
— …Но мои чувства — это мое личное дело, — продолжает Женя, — а задачи программы — это задачи программы. Андрей, к сожалению, не может делать на станции никакой полезной работы.
Тут Женя, разумеется, полностью права.
Как ни дорог подъем космонавта, пробелы в научной программе, скорее всего, стоят еще дороже. Станция «Мир-2» ведь на орбите летает не за тем, чтобы специальными шпионскими лучами влиять на американские президентские выборы. На ней проводятся эксперименты, испытываются новые технологии и ведутся астрономические наблюдения.
Может, я бы и сумел внести какой-то вклад, выполняя эксперименты «по бумажке»: в том же титровании ничего сложного нет. Как повар по основной специальности, я обучен мелкой работе руками, и следовать инструкциям обучен тоже. Но какая пощечина в лицо тем, кто годами тренировался, чтобы сюда попасть!
— Да нет, — машет руками Олег, — не бери в голову! Самые важные эксперименты на космической станции выполнили еще в прошлом веке. Сейчас нам дают задачи типа «вскипятить водку в самоваре», лишь бы время занять.
— Чего? — фигею я.
Нараян улыбается уголком рта, а Женя фыркает. Руслан один весело смеется.
— Преувеличиваешь, — серьезно возражает Батурин. — В самоваре кипятили обычную воду, и это было в позапрошлую смену. А в нашу смену мы сравнивали рост плесени на разных видах продуктов. Это, кстати, был школьный проект.
— И очень хороший, — серьезно говорит Нараян. — Я попробовал много интересных русских блюд! И моя жена вне очереди передала нам… вкусняшки, — на последнем слове он сбивается, словно не слишком твердо помнит его по-русски.
Я фигею снова, и тут мне наперебой рассказывают, что еще со времен МКС ситуация, когда космонавтам (а тогде и астронавтам тоже) особо нечем заняться — совершенно в порядке вещей. Самые важные эксперименты в космосе уже проведены, глазеть на звезды тоже постоянно нельзя, да и многое делается телескопами в автоматическом режиме. ВКД — большая редкость, их может быть одна-две на смену и даже не каждый космонавт к ним не допускается.
Вот и придумывают для обитателей станции разные умеренно полезные занятия, типа приготовления борща в невесомости и разговоров с детсадовцами по скайпу («А что нужно делать, чтобы стать космонавтом?» — «Для начала — хорошо кушать и делать зарядку каждый день!» — пародирует Олег, потешно кривляясь). А школьникам, в отличие от тех детсадовцев, даже дают возможность предлагать эксперименты для проведения в невесомости: нужно просто подать заявку онлайн и выдержать несложный конкурс.