Действия Али мне представляются так: часть татар ударит и свяжет боем отряд прикрытия, а остальные обрушатся на беззащитный обоз. К тому времени, как русичи отобьются и подойдут к нам, охранять уже будет нечего. Вполне выполнимая задача, и мне очень хочется, чтобы татары поступили именно так. Но посмотрим, загадывать не буду. Черт его знает, что в бритой башке у того мурзы творится.
Спорить не буду, опасно. Даже очень. Но ничего не поделаешь, другого способа угомонить мурзу не вижу. К тому же я совсем не идиот и подготовил для казанцев несколько веселеньких сюрпризов. Но о них чуть позже.
Я обернулся и окинул взглядом растянувшуюся колонну. Пыль, смрад, надсадно ревет тягловая скотина, ползут еле-еле, все как всегда и везде. Обозы вяжут армии по ногам и рукам, но без них воевать совершенно невозможно. А если и можно, то совсем недолго.
Н-да… в роли командующего обозом я еще никогда не выступал. Вон мои гасконские оруженосцы уже морды кривят, зазорно им, что сюзерен такой ерундой занимается. Вот же дурьи головы… Нет, парни неглупые, только гонору чрез меру. Все же гасконцы. А вот Луиджи ничего дополнительно объяснять не надо. В нем ума на роту таких хватит. Кстати, вот и он…
– Сир… – Ломбардец подъехал ко мне поближе. – Разрешите, сир…
– Разрешаю.
– Тут такое дело, сир. Хочу испросить вашего разрешения на женитьбу…
Я вытаращил на него глаза. Вот те новость… Только хвалил его за ум, и тут на́ тебе. Твою же мать… Тысячи верст от Европы, хрен знает когда вернемся, а он жениться удумал. И лучшего времени не нашел спросить.
– Очень своевременно… Вы, случаем, не заболели, дамуазо? Но ладно, ладно, не кривитесь, шучу я. На ком? У меня в Арманьяке? Кто?
– Здесь, в Москве… – решительно заявил ломбардец.
Я чуть с седла не сверзился. Да на хрена ему в Европе русская баба? Какая польза от такого решения? Любовь? Кака така любовь, как говорили в одном замечательном фильме. Да он такого слова напрочь не знает. Парень расчетлив как… как еврей. В чем подвох?
– Дамуазо, я начинаю сомневаться в вашем умственном здоровье.
– Я здоров, сир… – твердо ответил Луиджи.
– Тогда немедля объяснитесь. И очень кратко, потому что сейчас не время и не место.
– Извините, при всей вашей щедрости, сир, мне ничего особенного не светит в Европе, сир!.. – отчеканил ломбардец. – Даже если вы меня произведете в рыцарский сан. Поэтому я решил остаться в Москве. Естественно, только с вашего разрешения. Здесь я достигну гораздо большего. Особенно под патронатом контессы Теодории, в будущем супруги русского государя. К тому же таким образом я смогу стать проводником ваших решений в Московии.