В зависимости от типа зачина для первой демонстрации чуда требуется разное количество сюжетного времени. В «сюжетах на фоне чудесного», чье действие происходит в фантастическом мире, автор должен в первых же строках ввести читателя в мир чудесного и в первых же предложениях указать на некие приметы фантастичности этого мира. Совсем другая ситуация возникает в «сюжетах о чудесном», где, наоборот, автор должен рассказать о сравнительно обычной обстановке, на фоне которой — контрастно — появится фантастический феномен. Именно тут, в начале текста часто можно увидеть, как авторы научно-фантастических рассказов стремятся выйти из фантастического гетто, отдать дань общелитературным требованиям и ввести в текст элементы мейстримной прозы. Именно тут могут появиться общефилософские размышления, пейзажные, лирические и житейские фрагменты. Например, рассказ братьев Стругацких «Человек из Пасифиды» (1962) начинается с описания попойки японских офицеров, рассказ Владимира Григорьева «Рог изобилия» (1977) — с размышлений о роли рекламы в нашей жизни, «Высота 4100» Василия Карпова (1984) — с описания альпинистского восхождения.
А кроме того, если фантастическое — прежде всего научная или техническая разработка, то сначала в действии должен появится ученый, изобретатель, человек, занимающийся техническим или иным творчеством, может быть, вундеркинд. Представление ученого или другого подобного новатора — стереотипный ход едва ли не в большей половине русских научно-фантастических рассказов ХХ века. Иногда вместо ученого появляется целый научный институт или лаборатория — например, именно с прихода в научный институт начинается рассказ Валерия Брюсова «Торжество науки» (1918).
С другой стороны, если чудо не рукотворное и если его создали не ученые, то рассказ может начаться с проникновения героев в некое пространство, в котором имеется большая вероятность столкнуться с чудом. В сущности, стены лаборатории тоже являются таким пространством — идея «пространство чудесного» объединяет научные институты с нехожеными таежными районами, где герой Ефремова находит останки и рисунки африканских животных («Голец Подлунный», 1943), а герои Юрия Никитина — колонию потомков древних русичей с бессмертными женщинами («По законам природы», 1985). Очень часто «пространство чудес» — это пространство, которое сокрыто от большинства людей. Это могут быть далекие таежные, болотные или горные районы, куда дойти могут только геологи или альпинисты — встреча альпинистов с неандертальцем описывается в рассказе Василия Карпова «Высота 4100», а со стегоцефалом в болоте — в «Ящере» Святослава Логинова (1990). С легкой руки братьев Стругацких в фантастике появились недоступные, как тайга, но рукотворные зоны — еще за 13 лет до «Пикника на обочине» в 1959 году такая почти Чернобыльская зона описана ими в рассказе «Забытый эксперимент». Чудеса могут быть раскопаны в ходе археологических изысканий («Элули, сын Элули» Валерия Брюсова, 1915). Артефакт может быть извлечен водолазами с затопленного судна («Встреча над Тускаророй» Ефремова, 1944), хирургом из человеческого тела («Вложено при рождении» Владимира Григорьева, 1966), случайно найден в сорочьем гнезде («Конец карманного оракула» Владимира Клименко, 1988), выкопан при дорожных работах («Повесть о контакте» Кира Булычева, 1989), но в любом случае, столкновение с ним связано с проникновением в ранее сокрытое пространство.