Дорогая Матильда,
мы в самом деле отправились в Мацусиму, без промедления, нигде более не задерживаясь. К сожалению, при пересадке в Сендае потерялся молодой японец. Не то чтобы я пренебрег им, прошу заметить, я несу за него определенную ответственность и в нынешних обстоятельствах обязан за ним присматривать, но он вдруг пропал, и для меня по-прежнему загадка, как ему это удалось. В том нет моей прямой вины, в конце концов, он ведь взрослый и волен поступать как ему угодно, но мне придется прервать мое путешествие, пусть даже это противоречит моему замыслу, и попробовать найти его. Чтобы сэкономить время, мы планировали миновать без остановки станции по дороге на Мацусиму, в том числе Сиогаму, в одном дне пешего пути от Мацусимы. Здесь Басё посетил многие исторические монументы, а именно Камень-в-море — Оки-но иси и Гору последних сосен — Суэ-но Мацуяма, и то и другое — весьма привлекательные места для юноши, который решил романтически свести счеты с жизнью, как и живописные утесы бухты Сиогама. Все эти места отмечены легендами о несчастной любви, так что, отмечу мимоходом, даже я счел бы их подходящими. «Когда б в разлуке и сердцем изменился — тогда бы, верно, пошли обратно волны к вершине Мацуямы!»[8] Так писал Киёхара-но Мотосукэ и заставлял тем самым плакать целые поколения.
На станции Тагайо, в шести остановках от Мацусимы, в городе Сиогама, Гильберт вышел из пассажирского поезда, следовавшего по линии Сенсеки, и отправился пешком на Гору последних сосен.
Он шел через совершенно обыденные жилые кварталы. Низенькие белые домики, прямо на обочине дороги, никакого тротуара. Старые здания с деревянными ставнями на окнах, другие поновее, с навесами для автомобилей и балконами, многоквартирные дома позади заасфальтированных парковок — в общем, нагромождение жилищ на отдельных участках земли. В щели между оградой и стеной дома едва вмещались обстриженные на манер подушек хвойные деревья.
Дорога шла все время в гору. Низенькие стены отбрасывали кривые тени на улицу. На перекрестках на асфальте были выведены огромные иероглифы. Небо было исчерчено проводами, ни одной машины, ни одного человека.
Полуденная жара пыльной взвесью стояла в воздухе и покрывала всё вокруг какой-то ирреальной пудрой. Гильберт дошел до угла, где торчал солидный забор, огораживающий земельный участок. На бетонном цоколе, просверленном водостоками, возвышалась стена из фасонного кирпича, которая напоминала вертикально вмурованный в землю узкий брусок черепицы; сверху натянута проволочная сетка. Перед этим сооружением дорога поворачивала к последним соснам.