— Морок и подлость, слабость и муть, глупость с тоскою окрасят твой путь, куда б ты не шел, не летел и не плыл, себя ты, Суардис, сегодня забыл, — прочитал Ману кривые стишки и выразительности ради добавил от себя: — Бу-у!
Видимый эфир не колыхнулся, ни одна сторожевая нить, оплетающая спящего короля, не дрогнула. Только ключ на алтаре Хисса запульсировал чуть быстрее, повеяло запахом старой мертвечины, а луна, сквозь ветви эвкалипта заглянувшая в окно, подмигнула: правильным путем идешь, сын ночи.
— Тьфу ты, проклятая кровь! — выругался Роне, стряхивая наваждение. — Ну и дрянь.
— Полнейшая дрянь, — согласился Ману, принявший форму человека. Прозрачного и сидящего в воображаемом кресле, но кого это волнует? С ним хотя бы можно поговорить. — И как мы узнаем, сработало или нет?
— Легко. Если на днях Герашан помчится отправлять внеочередной отчет, а Шуалейда придет ко мне — значит, все сработало. Ну и… ты в подростковом возрасте дурил, признайся?
— В двенадцать я писал свою первую диссертацию. Если это сойдет за дурь, то — да, несомненно.
— Да уж, кого я спрашиваю. Ты мастер этого дела, — хмыкнул Роне и отвесил призраку поклон.
— Надеюсь, сработает. Хотя, Ястреб, куда проще было бы сказать прямо. Вряд ли Шуалейда откажет тебе в помощи.
Роне скривился. Просить избалованную, капризную девчонку о помощи? Ему, почти шеру-зеро?! Да никогда! Тем более что она откажет. Уж если она отказалась от триады, обещающей легендарную мощь, просто потому что в этом проклятом мире не принято доверять темным шерам! И вместо помощи он получит насмешки. Или же она просто воспользуется оказией и добьет его.
Он бы — добил.
М-да.
Так что единственный вариант — чтобы просила она. А он, так уж и быть, ей помог. В обмен на сущую малость — ее в его постели. Естественного обмена энергией через сексуально-эмоциональный контакт ему хватит. Она даже и не заметит, что было что-то еще. И чем скорее она придет к нему, тем лучше. Не факт, что он дотянет в здравом рассудке до приезда Дюбрайна. И не факт, что решится рассказать ему правду.
— Кардалонского, друг мой Ману? — отмахнувшись от неприятных мыслей, предложил Роне.
— Почему бы и нет, — пожал плечами тот. — Выпьем за успех твоего безумного предприятия.
— Нашего безумного предприятия, — поправил его Роне.
И привычно задержал дыхание, утишая приступ рвущей на части боли. Чужое сердце выбрало именно этот момент, чтобы сократиться и подтолкнуть Хиссову смесь, текущую в его жилах вместо крови.