– Тише! – Ельг знаком велела ей замолчать. – Не будем раньше времени зло кликать.
– Давайте я еще расскажу! – тут же подал голос Асмунд и сел на траве, чтобы его было лучше слышно. – Мы зимой у древлян были, в Лютославле нам один мужик рассказал. Была у него дочка, а пошла однажды купаться ночью, ее и не видел больше никто – русалки увели. И стала она сама русалкой, жила в реке Тетереве, а на Русальную неделю выходила с прочими, по полям круги водила, на березах качалась. А как пришла им пора обратно в воду убираться – она не ушла, задержалась отчего-то, да и все – в реке ворота затворили, ей не пройти…
– Видно, неудалая была девка: куда ни пойдет, везде опоздает, – фыркнула Миролюба, и все вокруг засмеялись.
– И вот после Русальной недели на другой вечер смотрит тот мужик: а дочь за печью сидит! Они к ней: как ты, да откуда, да что? Она молчит, ни слова не молвит, не глядит ни на кого. Посидела и пропала. На другой вечер глядь – опять сидит. Так и просидела всю зиму. Не двигалась, ни с кем не говорила. Подносили ей еду – не берет, а если поставят каши горячей горшок – паром дышит и тем питается. Так всю зиму шло, люди к ним заходить боялись. А как настала весной опять Русальная неделя – исчезла она…
Слушая, Ельга увидела, как из тьмы на свет костра вдруг вышел Ратислав. Его она не ждала застать близ своей дружины, к тому же вид у него был совсем не подходящий для игрищ – хмурый и озабоченный.
– Вот это нам посланец… от парня из бани… – тихо сказал Асмунд, тоже его заметив.
Ельга знаком велела ему молчать: Ратислав направился прямо к ней, обходя сидящих и лежащих на траве.
– Ельга! Я за тобой. Поедем в город.
– Что случилось? – удивленная Ельга поднялась, опираясь на руку, которую ей подал мигом вскочивший на ноги Асмунд.
– Нужна ты там… – уклончиво ответил Ратислав. – Я лошадь тебе привел.
Он взглянул на Асмунда, будто прикидывал, не придется ли с ним схватиться за право увести Ельгу. Тот стоял, положив руки на пояс, готовый по знаку своей госпожи дать отпор нарушителю беседы. Соперничество между гридями Ингера и оружниками Свенгельда за эти четыре года не утихло, а только возросло, и они пользовались любым поводом, лишь бы осадить друг друга.
– Не медли, князь тебя просит, – с мольбой добавил Ратислав, снова обращаясь к Ельге.
Она тоже взглянула на Асмунда, молча спрашивая: что это может означать? Он слегка приподнял брови: ты хочешь с ним поехать?
Ельга опустила глаза: ехать было надо, раз уж князь просит.
Направляясь вслед за Ратиславом к ждущим лошадям, Ельга догадывалась, с чем это связано. Если что-то худое происходит с Прекрасой, понятно, что Ратислав не станет говорить об этом на людях.