Это снова напомнило мне, каким удивительно добрым Уолтэр мог быть. В прошлом некоторые, включая меня, винили его в чрезмерной осторожности, но он был сложным человеком. По правде говоря, его смелость никогда не подводила меня, когда она действительно требовалась, и его способность заботиться о своих ближних всегда была мне примером для подражания.
Новое присутствие заставило меня приостановиться — кто-то подлетал ближе к замку. Перефокусировавшись, я изучил визитёра. Это был не один из богов. Похож был на орла, но эйсар у него был слишком мощным. Он испускал сияние, которое могло указывать лишь на волшебника, и ощущался знакомо. Я повернулся к Уолтэру:
— Ты совсем недавно сказал «мы»…
Он кивнул:
— Гарэс должен скоро вернуться, — ответил он. Орёл всё ещё был за пределами дальности Уолтэра.
Я одарил его недоумённым взглядом:
— Но…? — начал я, и, не в силах найти слова, поставил поднос обратно на стол, и жестом рук указал на своё тело.
Теперь пришёл его черёд принять недоумённый вид:
— Что? Ты думал…. О! — сказал он, и засмеялся, чрезвычайно меня раздражая. — Ох, что будет, когда я ему расскажу!
— Я действительно не считаю это забавным, — не согласился я. — Я думал, что он умер!
— Тебя это вроде не особо печалило, — заметил он, прежде чем передразнить: — «Ты, наверное, всем рыженьким это говоришь».
— Я сегодня уже сыт по горло эмоциональной сумятицей! — раздражённо сказал я.
Тут взгляд Уолтэра метнулся в сторону, когда он ощутил прибытие Гарэса:
— Ну, можешь спать спокойно. Он жив и здоров, — заявил он. По-заговорщицки оглядевшись, он добавил, понизив голос: — И с ним всё так же трудно общаться. Только между нами — я начинаю думать, что необщительность — это нормальная его часть.
— Я всегда считал, что это было частью драконьей природы, которую он принял в себя, — заметил я.
— Я тоже, — сказал Уолтэр. — Но сейчас он полностью человек, и, тем не менее, всё ещё весьма холодный.
Во дворе орёл трансформировался в рыжеволосого архимага. Он сделал это изящно, перекинувшись прямо перед тем, как его когти коснулись земли. Он перешёл от полёта к перебиранию обутых в сапоги ног так же легко, как я мог бы снять куртку, входя в дом. «Полагаю, это благодаря дару Гэйлинов».
Пару минут спустя он вошёл, и поприветствовал нас, одновременно странно на меня посмотрев.
— У меня то же ощущение, когда я вижу тебя, — сухо сказал я ему.
Подойдя поближе, он поднял руку, чтобы поправить выбившуюся прядь моих волос:
— Хорошо выглядишь, — одобрительно сказал он, — но тебе нужно больше внимания уделять уходу за волосами. Такая борода — благословение, и обращаться с ней тебе следует соответственно, — заявил он с серьёзным выражением лица.