Меня не очень интересовало, кто победит в финале. Я выступал в Голландии, в составе были мои друзья, это был мой дом на то время, но испанцы просто лучше играли. В Испании жила Софи, это был наш второй дом. Я был очень рад за Андреса Иньесту – я уже встречался с ним через своего агента Гвардиолу, также представлявшего и его, и я всегда им восхищался.
Мы вернулись в Уругвай ночью, а на следующий день был намечен парад по улицам Монтевидео в автобусе с открытой крышей. Еще мы встретились с президентом Хосе Мухикой, который вручил нам медали.
Мухика всегда был близок к национальной сборной. Он – очень типичный представитель уругвайской провинции, и его биография завораживает. В него стреляли, четырежды сажали в тюрьму, ему приходилось скрываться. Он сражался против диктатуры, будучи повстанцем, и был наконец выпущен на свободу после возвращения демократии в 1985 году. Он рассказывал истории о своей жизни и трудностях в тот период, когда он был политическим заключенным. Я слушал его и не мог поверить во все это. Некоторые игроки также были очень впечатлены. Он сражался и выжил в тяжелый период истории Уругвая.
Нас великолепно встретили в Уругвае, и я с большим удовольствием вспоминаю то время. Но, сказать по правде, в тот момент я уже был на грани. Перед поездкой в Уругвай я планировал сразу же лететь в Барселону, но мои партнеры убедили меня: «Луис, ты должен быть с нами». Это был важный день для нашей страны, но я был готов лезть на стену. Люди были действительно счастливы и гордились тем, чего достиг Уругвай, они были благодарны мне за мою игру рукой. Мои партнеры говорили мне: «Было бы неправильно, если бы тебя не было рядом с нами».
И конечно, они были правы. Уехать раньше у меня никак не получалось. Больше всего я хотел вернуться домой, чтобы увидеть Софи, но поскольку Испания вышла в финал, свободных рейсов не было, и сколько бы я ни пытался, где бы я ни искал, я не мог найти билет. Софи была беременна уже 8 месяцев и могла родить в любой момент. Я боялся этого больше всего. Мне пришлось ехать в Уругвай на празднование сборной. Я улетал от Софи.
Парад с огромным количеством людей, и старых, и молодых, с россыпью детей – был просто невероятным. Мы вышли на сцену, и все пели песню, посвященную эпизоду с моей рукой:
No es la mano de Dios, es la mano de
Suárez, La puta madre que le parió!
(«Это не рука Бога, это рука Суареса, долгих лет жизни той матери, что дала ему жизнь!»)
Это было потрясающее, невероятное чувство. Но в то же время я не мог думать ни о ком, кроме Софи. Я думал: «Когда уже это закончится, поскорее бы!»