Сергей его не слушал. Проваливаясь в мох по бёдра, он добрёл до «Ермака», вытащил из-под клапана аптечку.
«…так… заживляющие мази… обезболивающий эликсир… мало, мало – с него словно кожу заживо содрали, и даже не содрали, хуже – судя по всему, остатки фермента ещё продолжают пожирать плоть – вон, как пузырится голое мясо на щеках…»
Рука нащупала баночки из толстого стекла. Внутри – что-то вроде ярко-зелёного геля, в котором плавают мелкие волокна.
«…слизни. Если уж они не помогут, то ничего не поможет. Правда, у Седрика наверняка есть и свои эликсиры – но кто знает, как они действуют? Сам-то он ничего сейчас не скажет…»
Слизней Сергей наложил сетуньцу на лицо – они сразу тали похожи на изысканную косметическую маску. Срезал кожаного жилета, осторожно полил водой из фляги кислотный ожог на груди. Седрик дёрнулся, выгнулся в мучительной судороге.
– …Потерпи, брат, ещё чуть-чуть. Скоро станет легче, клык на холодец…
Острием ножа вскрыл один за другим волдыри – из них полилась мутно-жёлтая жижа – и наложил слой заживляющей мази.
На кисти сетуньца смотреть не хотелось. Сергей покрыл окровавленные, без единого лоскута кожи, пальцы, остатками мази и замотал бинтом.
«…ну, вот и всё. Пора выбираться. Для начала – прочь с Ковра…»
Он извлёк из «Ермака» спальный мешок, уложил на него сетуньца – на каждое движение тот отзывался стонами и зубовным скрежетом – и ползком, пятясь, поволок по запорошенному чёрным прахом мху. Мелькнула мысль – так в старых фильмах про войну таскали на шинелях раненых…
Наблюдая за действием споры, Сергей отметил, что у изобретения доцента Шапиро имелся некий ограниченный ресурс действия. Чёрная волна кое-где не добежала до краёв Пятна – затухла, угасла, оставив по контуру разрозненные лужицы– уже неопасные, размером не больше газетного листа. Проползая мимо одного из таких ошмётков, егерь остановился, достал баночку из-под слизня. Осторожно действуя кончиком кукри, он отделил маленький клочок пятна, утрамбовал в ёмкость и плотно заткнул притёртой крышкой. После чего долго вытирал лезвие о мох.
«…отдам Яше. Путь изучает, миколог хренов. Глядишь, и статейку тиснет в каком-нибудь научном журнале, порадуется…»
Тащить, тяжёлого, как покойник, сетуньца было неимоверно трудно. Ковёр при попытке упереться коленями, предательски продавливался, приходилось подтягивать собственное тело вместе с грузом, вырывая пучки мха. «Ермак» с привязанной к нему рогатиной Сергей сначала волок на плече, но потом забросил Седрику на ноги – обмотанные кровавым бинтом культяпки нашарили дугу станка и мёртво в неё вцепились.