— И вы в это верите?
— Нет. Если это и случится, то завтра утром на мосту появится не Симон, а другой мститель. И будет застрелен торговцем при первой возможности.
Энглер медленно подъехал к перекрестку Хюттенвег и Кёнигсаллее.
— Ладно, предположим, ваша невероятная теория верна, — недоверчиво произнес комиссар, — но откуда об этом знает мальчик?
Штерн обернулся посмотреть, не преследуют ли их, но, за исключением мотоцикла, удалявшегося в сторону трассы Афус, не увидел никого. Они одни стояли на красном сигнале светофора, посередине леса.
— Почему ваш мандант, Симон Сакс, вдруг стал видеть не только прошлое, но и будущее?
— Без понятия.
Дождь усиливался. Энглер переключил дворники на следующую скорость.
— «Без понятия» — это плохой ответ, если вы хотите, чтобы я освободил вас. Откуда мне знать, вдруг вы сами в этом замешаны?
Они поехали дальше, и Штерн удивился странному шуму мотора. Как будто Энглер заправился бензином с низким октановым числом.
— Поэтому вы не должны меня задерживать. Завтра утром я вам это докажу. На мосту.
— И где именно это будет?
— Сначала мы заключим сделку, потом я раскрою адрес.
«Минуточку! Что это такое?»
Штерн раздраженно наклонился вперед. Он ошибся. С мотором все было в порядке. Звук, напоминающий работающую газонокосилку, доносился снаружи. И он становился все громче.
— Кто-нибудь еще знает о нашей встрече? — неожиданно спросил Энглер. Он выглядел встревоженным, и напряжение тут же передалось Штерну.
— Никто, — неуверенно ответил Роберт.
— А что это тогда был за номер?
— Какой номер?
Роберт нащупал радиотелефон в кармане своего пиджака. Аппарат был все еще включен. Это значило…
— С которого вы мне звонили. Кому принадлежит телефон?
Энглер нервничал все сильнее, даже обернулся назад.
— Риелтору, но почему?..
Дворники сместились вправо, собрав дождевую воду, которая на несколько секунд превратилась в лупу на лобовом стекле, через которую Штерн все увидел.
Мотоциклист. Он развернулся. С выключенными фарами, без шлема, вытянув вперед руку, он ехал прямо на них.
Светофор загорелся зеленым светом, и Энглер включил передачу.
«Черт возьми! Борхерт ведь нас предупреждал. Любой ребенок может определить местонахождение сотового и…»
Удар. Мысли Штерна отключились.
Три выстрела прозвучали абсолютно безобидно, как шипение влажных новогодних петард, у которых сгорела только половина черного пороха. Но этот приглушенный звук был обманчив. С убийственной силой пули пробили лобовое стекло, которое осыпалось, как конфетти, внутрь машины.
Штерн не мог сказать, какая из них попала в комиссара, голова которого повалилась на руль. Светофор по-прежнему горел зеленым. Чуть позже, когда вспыхнул желтый, включилось и внутреннее освещение в салоне автомобиля. Находясь в шоковом состоянии, Роберт не сразу это осознал. В тот момент его мозг был занят страшными картинами: мотоциклист, разбитое стекло, бесконтрольно дергающаяся рука комиссара.