– Ореховая шкатулка?
– Да. Вну… три, – говорить было трудно, да еще сознание норовило уплыть на ту сторону ночи, но дело следовало довести до конца. – Флак…
– Флакон?
– Да. Два. Син…
– Синее стекло?
– Да. Кр…
– Красное стекло?
– Да.
– Принести вам сюда флаконы синего и красного стекла. Я правильно понял?
– Да. Но. Оч… ень ост… оро… жно.
– Понял. Ничего не трогать. Любопытства не проявлять. Возьму только то, что приказали, сундук запру и приду к вам.
– Да. Сп…
– Никаких спасибо не надо, госпожа. Выздоравливайте. Я скоро вернусь.
Юэль ушел. Герда закрыла глаза и начала уплывать. Сквозь боль и тоску, сквозь невыплаканные слезы…
– Аниз?
«Каро? Здесь? В такой час?»
Герда открыла глаза и увидела Шарлотту.
– Ты… цела? – спросила, проглотив комок, застрявший в горле.
– О, господи! О чем ты, Аниз! Я цела. Ты же меня спасла! Ты такая…
– Я… – сказала тогда Герда. – Ты… поняла?
– Тебя нанял мой брат?
– Не знаю. Кто-то. Охранять.
– Значит, ты еще лучше, чем я думала! – твердо заявила княгиня.
– Но я…
– Наемница?
– Да.
– Это что-то меняет?
– Не знаю. Ты?
– Для меня ничего не изменилось. Де Валену я приказала молчать, а больше никто подробностей боя не знает.
– Спасибо!
– Совсем с ума сошла? Ты… Даже не знаю, как сказать. Ты такая красивая, Аниз, такая умная, образованная, я и представить себе не могла, что ты еще и мужественная, сильная. Ты боец, Аниз. И я горжусь, что у меня есть такая подруга. И вот еще что… Мне де Вален объяснил потом, что там произошло. Ты могла парировать удар, но тогда убийца прорвался бы ко мне. Молчи! – остановила она Герду. – Это еще не все. Даже лучшие наемники никогда не дерутся до последнего. Это все знают. Де Вален мне сказал. И Юэль подтвердил. В такой ситуации каждый думает о себе. Если выполнил долг, не струсил, дрался сколько мог, остаться в живых не позор. Но ты дралась не как телохранитель, а как кровник. Только кровники способны на такое. И вот это самое главное.
– Сп…
– Это я тебе должна сказать спасибо. Но не скажу! Знаешь почему?
– Нет.
– Потому что сестер не благодарят. Ты сама должна знать, что я чувствую.
– Значит…
– Значит, дождемся, когда тебе станет легче, и поедем потихоньку. Будем лечить тебя по дороге, – улыбнулась сквозь слезы Шарлотта. – Все остальное остается по-прежнему, только почета тебе будет больше. Теперь ты официально моя названая сестра!
* * *
Шарлотта приходила к ней каждый день и не по одному разу. Заходили проведать Герду барон и баронесса де Каркарон. Юэль тоже взял за правило ежедневно к ней наведываться. Приходил – обычно с букетиком полевых цветов, – присаживался рядом с кроватью, рассказывал новости. Барон де Аркур был схвачен, допрошен под пыткой и признался, что действовал в интересах императрицы. Та, оказывается, заботилась о судьбе своего болезненного сына – принца Людвига, тем более что, если Шарлотта будет когда-нибудь официально признана принцессой императорского дома, то станет по закону о престолонаследии старшей в очереди на трон, и в этом ей не помешает даже то, что княгиня женщина. Признания барона, как и подробности неудавшегося покушения, изложены в депеше, отправленной императору со специальным гонцом, а предатель предстал перед княжеским судом, был приговорен к смерти и повешен, как простолюдин.