Екатерина растерянно смотрела на него, и паки потщилась успокоить его:
— Однако шведы потеряли шестьдесят семь кораблей, в том числе семь линейных и три фрегата, русский же флот потерь в кораблях не имел.
— Согласен, Ваше Величество, — кивнул принц, не поднимая глаз. — В результате того сражения был окончательно сорван шведский план по высадке десанта и захвату Санкт-Петербурга. Но я имею в виду, естьли бы я был бы расторопнее, то шведы потеряли бы более кораблей.
Нассау-Зиген замолчал, собираясь с мыслями. Хмуря брови и лоб, он все не решался поднять глаза. На лбу и висках появились капельки пота.
— Что же с последним сражением? — осторожно испросила государыня.
Принц, сглотнув, заговорил дрожащим голосом, выдавливая из себя слова:
— Второе, июльское Роченсальмское сражение, имело место там же, что и первое. Шведы паки укрылись на рейде, на сей раз, они значительно усилили оборону, в частности, разместили на островах батареи и поставили на якоря гребной галерный флот.
Екатерина знала в подробностях о последнем сражении, но желала выслушать версию виновника поражения. Кивая, она испросила:
— Паки командовал брат короля?
— Нет. Сам король Густав. Под ним было почти двести кораблей, из них около тридцати крупных.
— Весьма много. А у нас?
— У меня было сто пятьдесят кораблей, из них крупных — тридцать один. В отличие от Первого сражения, мы решили прорываться на рейд с одной стороны пролива. Я подошел к Роченсальму в два часа ночи, и, не проведя разведки, в девять утра начал бой. Боевые действия длились до одиннадцати часов вечера.
— Это что же? Сражение длилось тринадцать часов?
— Четырнадцать. Наш флот так и не смог прорваться на рейд и нанести сколь-нибудь значительный ущерб шведскому флоту, поелику шведы, воспользовавшись сильным ветром, умело маневрировали и смешали строй русских галер, фрегатов и шебек.
— Каковые же были наши потери?
— Всего в том бою погибло пятьдесят наших кораблей, многие из которых были выброшены на камни или подожжены своими командами.
Голос принца дрогнул, он замолчал. Молчала и Екатерина. Удрученная, она не могла смотреть на принца. Нассау более не мог говорить. Кофе его остыло, он к нему не притронулся. Взглянув на него, Екатерина нашла, что еще минута, и он заплачет. Поелику, она заторопилась попрощаться с ним, с тем, чтобы встретиться еще раз на следующей неделе. Но и она, и он заведомо понимали, что второй встречи не будет.
* * *
— Как продвигаются дела с шведскими представителями, — строго испросила государыня Екатерина Алексеевна, вошедшего вице-президента Адмиралтейства графа Ивана Григорьевича Чернышева. Постаревший, граф, выглядел, несмотря на плохие вести о последних морских сражениях, весьма холеным и даже сиятельным в своем белом красивом морском мундире. Стоящий за креслом императрицы, Платон Зубов, в аксельбантах, усыпанных бриллиантами и лентой Андрея Первозванного через плечо, сузив глаза, зорко следил за происходящим. Тяжелый взгяд его красивых темных глаз, как будто сверлил графа. Тут же за столом сидел советник императрицы, граф Александр Безбородко.