Видит Бог, я, редактор отдела новостей «Вечернего Тригорска», не против материалов на криминальные темы. Обеими руками «за», особенно сейчас, когда преступность жирует, набирая силу, наглеет, выходит на улицы и врывается в дома. Сам более двадцати лет писал об этом. Но, дорогие коллеги-журналисты, давайте расскажем людям не о том, какими способами нелюди издеваются над жертвами (оставим эти подробности юристам и экспертам), а о том, как удалось раскрыть содеянное, нарисуем со всей мерой ответственности портреты преступников, а не жертв.
Пионером крутых натуралистических материалов стал в нашей журналистике Александр Невзоров. Феномен его требует пристального внимания и осмысления. Как-то мне, будучи в командировке в Санкт-Петербурге, довелось в течение недели смотреть по местному телеканалу сюжеты «600 секунд». Слов нет, передача снималась со знанием дела, в четком, как пулеметные очереди, репортажном стиле. Однако непонятно, зачем из вечера в вечер Александр Невзоров с завидным постоянством потчевал миллионы телезрителей ужасающе-криминальными сюжетами с убийствами, изнасилованиями, десятками трупов, над которыми объектив камеры трудился особенно обстоятельно и подробно. Все это без комментариев, попыток анализа преступлений.
Ведь и ребенку на ночь не принято рассказывать страшные сказки. Зачем же было вещать по вечерам не сказки, а жестоко-кровавую прозу с ежедневными продолжениями, постоянно, изо дня в день, и без того напуганному, озабоченному народу? Вот мнение известного писателя Анатолия Алексина: «Привыкание к жестокости (причем в крайних ее проявлениях), к несправедливости, которая губит судьбы людские, я бы назвал “спокойствием на крови”». Постыдное качество! Но оно стало проявляться сплошь и рядом: о фактах, от которых должна стынуть в жилах кровь, сообщается, так сказать, в «общем ряду» событий, информационно, по соседству с фактами, кои особых волнений не вызывают… В великом романе «Преступление и наказание» история одного убийства стала поводом для глубочайшего психологического и художественного исследования. А здесь… Несколько равнодушных фраз или строк. Преступления, таким образом, преподносятся как обыденность, а ведь за ними — кровь, жизни, судьбы человеческие.
Обращаясь к классикам отечественной и мировой литературы, замечу, что о смерти от ран, асфиксий, отравлений, наконец, о самоубийствах писали Н. Лесков. И. Бунин, А. Куприн, Д. Лондон, О. Бальзак, А. Чехов и многие другие. Л. Толстой, описывая в романе «Воскресение» судебный процесс, указывает, что акт вскрытия был написан на четырех страницах и состоял из 27 пунктов. Часть наружного и внутреннего осмотра трупа он приводит целиком. Можно сослаться и на А. Чехова. Он в повести «Драма на охоте», по нему был снят прекрасный художественный фильм «Мой ласковый и нежный зверь», мастерски, на уровне судмедэксперта-профессионала, приводит данные исследования тела покойной, убитой при неизвестных обстоятельствах.