— И тут тебе помог Сесил.
— Да. Он сначала учился на архитектора, чтобы пойти по стопам отца, но потом его увлекло кино. У него талант, не говоря уже о том, что он чертовски обаятелен. Прирожденный соблазнитель!
— Он представил тебя Хейзел Кейн и рассказал ей о твоем проекте. Заодно получил поддержку доктора Уэлша с его теорией краткосрочной терапии.
Сет улыбнулся.
— Люди так предсказуемы! Ты заставляешь их поверить, что идея исходила от них, и они делают все, о чем ты попросишь!
Алекс бежал за Тиной с ведерком воды, собираясь ее облить, а Ник пытался ему помешать. Все трое хохотали.
— Ты нашел свое счастье, Линкольн? — спросил Сет, меняя тему.
— Не знаю.
— Как это — не знаешь?
Томас вздохнул.
— Думаю, что да.
— Все еще терзаешься чувством вины? Очень по-иудеохристиански. По-идиотохристиански, я бы сказал.
Томас промолчал.
— Это правда, что ты передал все деньги, которые получил от «Ока Каина», в помощь нуждающимся африканским детям?
— Да.
— Что, весь миллион?
— Кое-что оставил себе.
— Ну, слава богу! Твоей семье ведь тоже надо на что-то жить!
Сет кивнул на Элизабет. Заметив, что он на нее смотрит, она подняла руку с вафельным рожком и помахала ему. Разумеется, она никогда бы не догадалась, кто перед ней.
— Она развелась с мужем, — сказал Сет. — Ты теперь глава семьи.
— Хватит! — резко сказал Томас.
— Что?
— Все эти твои трюки, уловки… Ты всю жизнь манипулировал людьми, которые тебя окружают! Ты говоришь, что все придумывал ради реалити-шоу, но это ерунда! Оно было для тебя лишь средством осуществить свои фантазии! Контролировать чужую вселенную, как некогда контролировали твою! Скажи, зачем ты на самом деле явился?
Сет, внезапно посерьезнев, пристально взглянул ему в глаза.
— Ты и сам знаешь.
— Чтобы отомстить?
— Нет.
— Тогда зачем?
— Даровать тебе свое прощение, Том.
У Томаса перехватило дыхание.
— Так вот, слушай меня внимательно: я — тебя — прощаю, — сказал Сет, четко разделяя слова. — Твоя жизнь больше не должна быть сплошным искуплением вины. Я освобождаю тебя от груза прошлого и снова передаю тебе поводья твоего собственного существования. Все, что я сделал, я сделал ради тебя.
— Для меня?
— Для того чтобы люди видели тебя таким, какой ты есть. Чтобы они тебя любили. Чтобы ты сам полюбил себя.
— Что ты мелешь? — пробормотал Томас, пытаясь сдержать нервную дрожь.
— Я принес тебе отпущение грехов. Ты не должен гробить свою жизнь, потому что спас мою. Дважды. В ту ночь, когда был шторм, и в тот день…
Томас почувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди.
— Я говорю о субботе, 7 мая 1983 года… — продолжал Сет.