Наступило долгое молчание, прерываемое только шелестом бумаги, когда Хвалковский складывал зачитанное донесение. Наконец министр иностранных дел спросил: «Что же предпринять?»
Старик встрепенулся, будто только что очнулся от сна; он был стар, утомлен и напуган.
«Остается только одпо, — ответил он, — чтобы спасти государство от распада: действовать немедленно. Бунт должен быть подавлен. Нужно отдать приказ армии. Тисо и Дурчанского необходимо арестовать, а потом сразу сформировать новое правительство».
Несколько позднее этой же почыо чешские армейские офицеры в Братиславе появились в служебном кабинете Тисо и вежливо сообщили ему, что он арестован.
Тисо, казалось, удивился. «По какой причине?» — спросил оп.
Офицеры ответили, что точно не знают, но, как полагают, в целях предотвращения заговора, который он готовил.
«Заговора? — переспросил Тисо. — Я ничего об этом не знаю. Я верен Праге».
Тисо увезли в монастырь, расположенный примерно в пятидесяти милях от Братиславы *. Затем офицеры начали искать Дурчанского. Однако Дурчанский был заранее предупрежден о том, что отдан приказ о его аресте, и, сообразив, что происходит, к тому времени уже оказался по другую сторону Дуная.
Между тем начальник полиции Братиславы и начальник разведки Словакии Клипевский докладывали по телефону гаулейтеру Бюркелю, что все идет, как было задумано: пражское правительство клюнуло на приманку. Вся эта история с «заговором» Тисо была с согласия Дурчап-ского и немцев придумана Клиневским, он же подготовил соответствующий доклад для президента Гахи. От начала до конца информация о подготовлявшемся заговоре была ложной.
Западня для Праги была подготовлена. Теперь осталось только захлопнуть ее.
>1 Спустя двадцать четыре часа монах выпустил Тисо из монастыря и он вернулся в Братиславу. — Прим. авт.
Начальник штаба верховного главнокомандования генерал Вильгельм Кейтель уже с конца февраля ждал указаний от фюрера. Он видел признаки надвигавшихся событий; немецкие газеты вновь начали заполняться всякими выдумками. Чешские власти опять неистовствовали, но на этот раз они преследовали не только безвинных немцев, проживавших в разных районах; они также запугивали словаков и издевались над ними. Не проходило и дня, чтобы официальная нацистская газета «Фёлькишер беобах-тер» не сообщала об этом: то чешский солдат хладнокровно бил ногой беременную словацкую женщину, то чешский профессор оскорбил словацкого студента.
«Фюрер неоднократно заявлял, что он терпел, сколько было в его силах, и не намерен больше смотреть па это спокойно, — писал впоследствии Кейтель. — Я понял, что так называемая «чистка» остатков Чехословакии приближается. И хотя фюрер не раскрывал мне своих намерений и не указывал никаких сроков, я принял необходимые меры, чтобы военное ведомство было в состоянии осуществить быстрое и внезапное вторжение, если такая необходимость возникнет».