>.Реакция президента Рузвельта была несколько более решительной, но тем не менее неудачной. 15 апреля оп обратился к Адольфу Гитлеру и Бенито Муссолини с призывом, в котором, назвав около тридцати стран в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, просил двух диктаторов дать торжественное обещание не нападать па них. Он предложил десятилетний срок в качестве «минимального периода гарантированного ненападения» или даже двадцатилетний, «если заглянуть так далеко вперед». В случае согласия Гитлера и Муссолини Рузвельт предлагал передать их заверения правительствам стран, которых это касается, а те в свою очередь несомненно возьмут на себя аналогичные обязательства. Президент также изъявил свою готовность принять участие в обсуждении проблем международной торговли в том направлении, чтобы каждый народ мира мог «вести торговлю на мировом рынке на равных условиях».
Гарольд Икес поздравил президента Рузвельта с этой инициативой и считал его послание «не только блестящим шагом, но и актом поразительной мудрости».
Этот шаг, предпринятый президентом, сыграл только на руку Гитлеру, который тут же заявил, что он ответит Рузвельту 28 апреля в своей речи перед депутатами рейхстага. Между тем послание президента он передал в министерство иностранных дел барону фон Вейцзекеру и поручил ему подготовить ответ, который рейхсканцлер мог бы использовать в своей речи в рейхстаге.
И заявление последовало. Гитлер был зол. Англ о-польский договор привел его в бешенство, ибо заключение договора означало, что Англия поддерживает самонадеянный отказ поляков вести с немцами переговоры относительно Данцига и «польского коридора».
«Польша! — воскликнул фюрер, узнав о договоре. — Все, чего я хотел добиться от Польши, — это прийти к соглашению. Международные поджигатели войны затянули поляков в свой лагерь». После этого громким и твердым голосом Гитлер денонсировал англо-американское соглашение по военно-морским вооружениям от 1935 года и германо-польский договор о дружбе от 1934 года. Затем он поздравил Муссолини по случаю «доблестного» преодоления «угрозы» со стороны Албании и уже потом перешел к посланию президента Рузвельта.
Гитлер сказал, что не обижается на требование президента гарантировать целостность и безопасность всех тридцати государств, которые перечислял президент в своем послании, хотя, сделай он сам подобный запрос относительно американской активности в Центральной и Южной Америке, ответом явилась бы ссылка на доктрину Монро. «Теперь, — сказал Гитлер, — я обратился к каждой из перечисленных стран и спросил, не чувствуют ли они угрозу для себя со стороны Германии. Не все оказались в состоянии ответить. В Сирии и Палестине, например, невозможно было выяснить точку зрения населения вследствие оккупации этих стран французскими и английскими, а не германскими войсками».