Впоследствии Бофр комментировал этот эпизод следующим образом: «Впечатление было такое, будто Ворошилов только что получил конкретное подтверждение слабости Польши. Учитывая же условия, в каких скорее всего предстояла борьба на Востоке, это означало, что Россия окажется в одиночестве лицом к лицу с германской армией».
Думенк решил, что должен каким-то образом убедить поляков проявить благоразумие. Для выполнения срочной миссии он выбрал самого симпатичного, молодого и силь-пого в спорах члена своей делегации. В письме, копия которого была послана в Париж, говорилось:
«Капитан Бофр проследует в Варшаву, чтобы устно передать генералу Муссе (французский военный атташе) всю необходимую информацию.
1. Исключительно важно получить от польского генерального штаба принципиальное согласие на возможность прохода советских войск через польскую территорию. Русские строго ограничили свою просьбу разрешением прохода по «вильнюсскому коридору» и в Галицию. Невозможно отрицать стратегическую важность такой меры. Стратегически не менее важно и заключение военного пакта.
2. В случае принятия этого принципа мы можем получить заверения, что между Польшей и нами по русской территории будут установлены коммуникации — из каких пунктов должны начаться эти коммуникации, чтобы лучше всего обслуживать тыловые районы Польши?
3. В соответствии с нашим обещанием мы абсолютно ничего не сказали относительно польской армии».
Вечером 17 августа Бофр выехал из Москвы, и растаяли все надежды французской делегации. Русским было объявлено, что он возвращается в Париж; однако когда на следующий вечер он прибыл в Варшаву, на пригородной станции его незаметно сняли с поезда и доставили во французское посольство, где Бофр попал прямо на званый ужин, затянувшийся до полуночи. Как только закончился ужин, французский посланник Лооп Ноэль и генерал Муссе удалились в кабинет посла, чтобы обсудить вопрос, как убедить поляков разрешить проход русских войск в случае войны. Беседа глубоко разочаровала Бофра, поскольку ни посланник, ни военный атташе не выразили надежды на успех в этом вопросе и даже не проявили стремления оказать давление на поляков. Ноэль опасался, что любая попытка решительного давления па поляков может полностью повернуть их против Запада и вынудить броситься в объятия Германии — вариант наиболее маловероятный на данной стадии, хотя, как утверждал Ноэль, он вполне верил в такую возможность. Генерал Муссе просто побаивался русских и с подозрением относился к их предложениям. В ходе обсуждения все же была достигнута договоренность, что на следующий день Ноэль посетит полковника Бека, а генерал Муссе попытается уговорить начальника генерального штаба генерала Сташкевича.