Любой из них мог приписать себе лавры за небольшое чудо, когда в лесу, полном холодных камней, заостренных пней и колючих кустов, Маграт плюхнулась на что-то мягкое.
* * *
Матушка тем временем летела к горам, закрывая второй этап пути. Она выпила прискорбно остывшее какао и, согласно правилам заботы об окружающей среде, выбросила пустую бутылку в подвернувшееся высокогорное озеро.
Оказалось, что перекус в понимании Маграт представляет собой два сэндвича с обрезанными корками с яйцом и кресс-салатом. Каждый был заботливо украшен листиком петрушки, как заметила матушка, прежде чем их смахнул ветер. Госпожа Ветровоск некоторое время разглядывала угощение, но потом все же съела.
Впереди замаячила расселина, все еще задушенная зимним снегом. Как крошечная искра в темноте, точка света на фоне огромных Овцепиков, матушка влетела в лабиринт гор.
* * *
Маграт села и принялась рассеянно выпутывать из волос сучок. В нескольких ярдах поодаль в сопровождении дождя из листьев рухнула метла.
Стон и какое-то звяканье заставили ведьму вглядеться во тьму. Неясная фигура стояла на четвереньках и тщетно пыталась что-то найти.
– Я на тебя упала? – спросила Маграт.
– Ну кто-то точно на меня упал, – ответил шут.
Они подползли друг к другу.
– Ты?
– Ты!
– Что ты тут делаешь?
– Ей-ей, просто гулял, – заверил шут. – Куча народу гуляет по лесам. В смысле, обычное дело, ничего оригинального. Может, заурядное развлечение, но мне всегда нравилось.
– Я тебя не зашибла?
– Ну пара бубенцов уже никогда не будет прежней.
Шут снова пошарил в листве и наконец нащупал свой ненавистный колпак. Тот глухо брякнул.
– Все, конец ему пришел, – возвестил шут, однако все равно натянул злосчастный убор. Вроде бы успокоившись, прибавил: – Дождь с неба падал, град тоже, даже камни случались. Рыб и лягушек приносило. А вот женщины до этого дня сверху не сыпались. Это единичный случай или еще повторится?
– У тебя ужасно твердая голова, – пожаловалась Маграт, вставая на ноги.
– Скромность не позволяет мне комментировать это утверждение, – заявил шут, но опомнился и быстро договорил: – Звиняй.
Они уставились друг на дружку, лихорадочно соображая.
Маграт вспомнила совет нянюшки как следует приглядеться к кавалеру. «Ну вот смотрю я на него. Да ровно такой же, как прежде. Унылый худой коротышка в дурацком наряде, практически горбун».
Внезапно, так же как облако становится галеоном или китом в глазах наблюдателя, Маграт поняла: а шут совсем не коротышка. По меньшей мере среднего роста, он прикидывался невысоким – горбился, ковылял и в целом передвигался в каком-то полуприсяде, отчего казалось, будто шут подпрыгивает.