Один лишь шут заметил, виновато ухмыльнулся в ответ и заговорщически помахал пальцами, мол, что мы тут забыли, два вменяемых человека? Ведьма, прищурившись, снова рассматривала Томджона, наклоняя голову то так, то эдак. Она то и дело переводила взгляд с него на шута и обратно. Затем повернулась к самой старшей ведьме, единственному человеку в душном зале, кто догадался раздобыть кружку пива, и зашептала ей на ухо.
Завязался оживленный разговор в истинно женском духе. Обычно такие ведутся на пороге дома, участники стоят, скрестив руки, и если какой-то невежа решит пройти мимо, резко замолкают и ждут, пока нарушитель не окажется вне зоны слышимости.
До Томджона дошло, что госпожа Ветровоск закончила речь и весь зал выжидающе на него смотрит.
– Да-да?
– Мы говорим, что, пожалуй, стоит провести коронацию завтра, – повторила матушка. – Нехорошо королевству простаивать без правителя. Ему не понравится.
Она поднялась, отодвинула стул, подошла и взяла Томджона за руку. Он послушно последовал за ней мимо флагштоков, вверх по ступеням трона, где ведьма положила ладони на плечи бывшего актера и мягко усадила его на потертые красные бархатные подушки.
По полу заскрежетали стулья и скамьи. Томджон в панике огляделся.
– Что происходит?
– Не волнуйся, – твердо ответила матушка. – Все хотят принести тебе клятву верности. Просто величественно кивай и спрашивай каждого, чем он занимается и нравится ли ему должность. А, и отдай им корону.
Томджон поспешно ее снял.
– Зачем?
– Они хотят ее тебе преподнести.
– Но она уже моя! – в отчаянии воскликнул Томджон.
Матушка испустила полный стоицизма вздох.
– Да только… как его… в переносном смысле. Так торжественнее.
– В смысле понарошку?
– Да, – ответила матушка, – но важнее.
Томджон вцепился в подлокотники трона.
– Найди мне Хьюэла.
– Нет, ты должен все сделать правильно. Это прецедент. Сперва встретишь…
– Я сказал, найди мне гнома. Ты меня слышала, женщина? – На сей раз Томджон выпрямился и повысил голос, однако госпожа Ветровоск величественно ответила:
– Вряд ли ты понимаешь, с кем говоришь, юноша.
Томджон привстал с трона. Он сыграл очень много королей, и большинство из них не любезно жали руки и спрашивали людей, нравится ли им их работа. Они скорее были из тех правителей, которые заставляли солдат выступать в бой в пять часов утра в промозглую погоду и все же умели убедить подданных, что это лучше, чем нежиться в постели. Томджон призвал их всех и обрушил на госпожу Ветровоск весь блеск королевской славы, гордости и высокомерия.
– Нам казалось, мы говорим с подданной. Иди и сделай как велено!