Там оказалось полно призраков.
Но не человеческих. Даже не проточеловеческих.
Олени. Волы. Кролики, фазаны, куропатки, овцы и свиньи. Даже несколько круглых, противных на вид желеобразных штук, что, похоже, являлись призраками устриц. Все они так плотно набивали помещение, что смешивались между собой, превращая кухню в безмолвный кошмар из полупрозрачных зубов, меха и рогов. Несколько призраков заметили Веренса и издали странный звук – далекий, металлический и неприятно режущий ухо. Повар с помощниками, пребывая в блаженном неведении, спокойно бродили сквозь привидений, готовя вегетарианские сосиски.
Веренс выдержал полминуты, а потом сбежал, жалея, что не обладает желудком и нельзя сунуть два пальца в рот и извергнуть все, что съел за последние сорок лет.
Искать утешения король отправился на конюшни, где его любимые охотничьи собаки каждый раз принимались скулить, царапать дверь и вообще беспокойно реагировать на осязаемое, но невидимое присутствие хозяина.
Сейчас же он блуждал – что за мерзкое слово! – в Большой галерее; давно почившие короли взирали на него со стен из пыльных теней. Веренс воспринимал бы их куда доброжелательнее, кабы регулярно не сталкивался с оригиналами в разных частях замка.
Король наметил себе две цели в посмертии. Первая – выбраться из дворца и найти сына; вторая – отомстить вероломному герцогу. Но не убить! Даже если бы Веренс исхитрился найти способ, вечность в обществе этого хихикающего идиота представлялась совсем уж страшной перспективой.
Веренс сел под портретом королевы Бемерии (670–722), чья суровая краса понравилась бы ему больше, если бы только сегодня утром он не увидел, как дама проходит сквозь стену.
Сам король старался избегать подобного способа передвижения. Все-таки мужчина должен помнить о достоинстве.
Внезапно он почувствовал чей-то взгляд.
И повернул голову.
В дверях, медленно моргая, сидел кот. Пятнистый, серый и очень толстый…
Нет. Очень большой. Его шкуру так испещряли шрамы, что он больше походил на кулак с налепленными на него обрывками шерсти. Уши представляли собой два перфорированных огрызка, единственный глаз – желтую щель, источающую легкую недоброжелательность. Разглядывая короля, кот изобразил хвостом серию вопросительных знаков.
Грибо прослышал, что леди Флем держит у себя белую кошечку, и явился лично засвидетельствовать свое почтение.
Веренс никогда еще не видел животное с такой ярко выраженной склонностью к разбойничьей жизни. И не рискнул сопротивляться, когда кот вперевалку приблизился и принялся тереться о ноги, грохоча, словно водопад.