– Чего? – переспросил герцог, опять потеряв нить разговора.
– Он говорит, что на вырубку деревьев нужны деньги, – перевела герцогиня и улыбнулась шуту. Впервые она смотрела на него не как на отвратительного мелкого таракана. Ладно, как на таракана, но все же по-иному. Будто говорила: хороший тараканчик, усвоил урок.
– Занятно, – сказала герцогиня. – Но могут ли твои слова изменить прошлое?
Шут задумался.
– Пожалуй, это еще проще. Что такое прошлое? Воспоминания людей, а воспоминания состоят из слов. Кто знает, как вел себя король, что жил тысячу лет назад? О тех временах остались только истории. Ну и пьесы, разумеется.
– А, да, я однажды видел пьесу, – вклинился Флем. – Актеры такие нелепые в этих своих лосинах. Все время орали. Но людям понравилось.
– Хочешь сказать, история – это то, что рассказывают люди? – уточнила герцогиня.
Шут оглядел тронный зал и нашел портрет короля Грюнберри Доброго (906–967).
– Вот он правда был добрым? Кто теперь знает? И в чем именно добрым? Однако он останется Грюнберри Добрым до скончания веков.
Герцог со сверкающими глазами подался вперед на своем троне.
– Я хочу прославиться как хороший правитель. Хочу, чтобы люди меня любили. Чтобы поминали потом добрым словом.
– А вот допустим, – продолжила герцогиня, – что имеются другие спорные вопросы. Некие… неясные пятна в истории.
– Я ничего не делал, – быстро заверил герцог. – Он поскользнулся и упал. Именно. Поскользнулся и упал. Меня вообще там не было. Он сам на меня напал. Это была самооборона. Именно. Он поскользнулся и упал на собственный кинжал в ходе самообороны. А я ничего об этом не помню, – едва слышно закончил Флем, потирая свою рабочую руку, хотя чем дальше, тем меньше она заслуживала свое название.
– Тихо, муж, – велела герцогиня. – Я знаю, что ты этого не делал. Меня же с тобой не было, как ты можешь припомнить. И вовсе не я подала тебе кинжал. – Герцога снова передернуло. – Итак, шут, – вернулась к теме леди Флем, – я надеюсь, что некоторые вопросы будут правильно освещены.
– Это какие, что вас там не было? – легкомысленно уточнил дурак.
Слова и правда обладали властью; одним из их качеств было умение вылетать изо рта хозяина прежде, чем он успеет подумать. И будь они похожи на маленьких ягнят, шут бы сейчас наблюдал, как милахи сгорают в пламени взгляда герцогини.
– Где не было? – переспросила она.
– Нигде, – поспешно ответил шут.
– Дурак! Все где-то да находятся.
– Я хотел сказать, вы были где угодно, но не наверху лестницы.
– Какой лестницы?
– Любой, – сказал шут, который уже начал обливаться потом. – Я смутно припоминаю, что вовсе вас там не видел!