И, еще раз метнув на Орлова сердитый взгляд, Журков, раскрасневшийся, взбудораженный, быстрым движением расстегнул ворот гимнастерки и дрожащей рукой стал наливать в стакан воду из графина.
За чаем был подан коньяк. Артемий Федорович отодвинул от себя маленькую рюмочку. И Нине показалось, что глаза его злобно сверкнули на Александру Трофимовну.
— Этот наперсток ты, Шура, забери. Я старый солдат. Дай-ка мне лучше мою стограммовочку... Впрочем, нет! — тут же отменил он свое распоряжение. — С коньячком я предпочитаю свой способ. Вот так.
Он быстро наклонил над стаканом бутылку, налил, помешал, отведал.
— Прекрасный получается напиток! Дайте-ка, я вам... — Он налил коньяку в чай Орлову и Лебедеву.
Нина успела прикрыть ладонью свой стакан.
— Нет! — решительно покачала головой Нина.
— И это называется электрик экскаваторного парка! — пошутил Журков.
— Сейчас я шофер легковой машины московского парка. А. вы знаете, что это звание и... не совместимы, — возразила она, явно отводя его шутливый тон, и взглядом указала на бутылку.
Журков слегка смутился. Рука его с бутылкой дрогнула.
— Ага! Дошло. Резонно! Молодец! — проговорил он, отставил и закрыл пробкою коньяк.
После чая он пригласил их в свой кабинет.
— Вот видите, — сказал он, подходя к стене и указывая на большую карту Волги и на отдельную карту-картину в красках, изображавшую их гидростанцию уже в готовом виде. — Вот видите, что если моя бренная физическая оболочка пребывает здесь, в этом унылом Подмосковье, то мысли мои — они всегда и неизменно там! Ты только что, Вася, удивился, что я точно знаю и помню, кто именно дал первый блок в сетке и кто волнистой асбофанерой заменил отжившую деревянную опалубку... Но я еще больше тебя удивлю, если скажу, что бывший начальник политотдела Журков может почти слово в слово повторить тебе по всем объектам и правого и левого берега сводку минувшей недели. — И, желая непременно подтвердить это, он назвал количество бетона, уложенного за минувшую неделю, обозначая даже номера важнейших блоков. — Не спорю, товарищ Рощин у своего селектора получает более свежие сведения, но что ж делать?
Тут голос его дрогнул от зазвеневшей в нем боли.
Однако Артемий Федорович тотчас же и подавил поднявшееся в нем волнение, с веселой усмешкой сказал:
— Не думайте, что у меня какие-то там особые источники информации на берегах Волги. Нет, вечное спасибо редакции нашей многотиражки: неукоснительно высылают мне каждый номер.
С этими словами он выволок из книжного шкафа объемистую кипу скрепленных по месяцам выпусков «Гидростроителя».