– А ты на удивление хорошо информирован, – буркнул Кайлан.
– Отец говорил мне, что у меня много ножей. А ты Оника. Я слышал твое имя в Сера-На и видел, что ты сделала на борту кораллового корабля. Говорят, ты талантливая видящая-далеко.
Онику, которая комфортно сидела, подогнув под себя ноги, по соседству с веревочной петлей на случай жесткого хода по песку, меньше всех беспокоила постоянная тряска судна.
– Они не ошиблись, – ответила она.
– А ты кто?
– Амри. – Его уже начинал раздражать этот вопрос. – Таинственный.
– Впервые слышу. Про Амри Таинственного я ничего не знаю.
Перисс хмыкнул.
– Значит, Амри Таинственный, а еще Найя, Кайлан и Оника. Остается еще кое-кто, кого я пока не опознал… паук с ха’рарским акцентом, который говорит как принцесса. Говорят, в заварушке со скексисами оказалась одна из дочерей Аль-Модры. Пропала в Замке Кристалла. За песни о ее местонахождении пообещали награду, хоть, полагаю, к настоящему моменту многие уже сочли ее мертвой. Вы, случайно, ничего об этом не знаете?
Амри не знал, где сейчас находится Тавра, но подумал, что вряд ли она случайно скрылась в укромном месте.
– Ничего, – ответила Оника и мягко сменила тему разговора: – А что до тебя, Перисс, то я согласилась на твою просьбу погадать на твоих костях. Полагаю, у тебя есть кости? Свои я не даю ворам.
Перисс широко заулыбался и чуть наклонился вперед, засунув руку под плащ куда-то за поясницу. Наверное, там у него хранилась еще одна поясная сумка, только поменьше – такая, которую можно было легко скрыть в складках ткани. Перисс достал мешочек, а потом вырезанную из кости суповую чашу и протянул их Онике.
– Тебе когда-нибудь гадали на костях? – поинтересовалась она, помешивая содержимое мешочка в руках. Сквозь рев песка под скифом до Амри доносилось их нестройное бряцанье.
– Никогда. Я сгораю от любопытства!
Оника насыпала в чашку горсть миниатюрных осколков костей. Удерживая чашу в одной руке и накрыв ее ладонью другой руки, чтобы не высыпалось содержимое, она встряхнула чашу. Амри никогда не видел, как гадают на костях, и подумывал, что лучше бы это произошло при других обстоятельствах. Но если Оника предскажет что-то дурное, то лучше уж Периссу, чем кому-то из его друзей.
– Я украл их у сифанской предсказательницы, – сообщил Перисс, и за его ухмылкой чувствовалась неуместная гордость. – Так что настоящие.
Оника улыбнулась своей обычной загадочной улыбкой, словно все сказанное Периссом смывало с нее океанским бризом. Быстрым движением она перевернула чашу вверх тормашками на загрубевшую кожу палубы. Склонившись к чаше, она пронзила Перисса наэлектризованным бирюзовым взглядом.