Приехав, я получил сведения о трагедии, разыгравшейся с дивизией генерала Шаповалова. Он получил два совершенно противоположных приказа.
Первый от Власова — двигаться из района Ван гена, где он тогда находился, через Фюссен в направлении на восток, то есть в Чехословакию, и второй от меня, приказывающий ему немедленно идти на юг, в Фельдкирх, на соединение с колоннами полковника Ряснянского.
Шаповалов оказался в тяжелом положении. Письменного приказа о переходе в мое подчинение он ждал, но получил только радиограмму, а потому, продолжая выполнять директиву Власова, пошел на восток, то есть к своему трагическому концу.
В районе Кемптена произошла встреча его колонн, двигавшихся на восток, с нашими, двигавшимися на запад.
Здесь я должен отметить исторический факт совершенно противоположного характера, а именно — спасения кадров РОВС, около 2500 человек. Вся честь спасения этих кадров принадлежит их тогдашнему возглавителю — генерального штаба генерал[-лейтенанту] фон Лампе.
В конце марта, когда части моей армии находились еще в Вольхаузене, ко мне приехал фон Лампе и после коротких переговоров, желая спасти кадры, предоставил их в мое распоряжение, а сам решил подчиниться мне, несмотря на свое старшинство. Я понял его и принял его предложение.
Чинам РОВС был указан маршрут и выданы соответствующие проездные бумаги.
Мне было легко сделать это, ибо в это время я был командующим отдельной армии, непосредственно подчиненной немецкой Главной квартире, но генерал проявил полное понимание обстановки, большое гражданское мужество и отсутствие всякого эгоизма.
Сегодня я не знаю почему, но и по этому поводу началась полемика. Во всяком случае, я заявляю, что никогда не собирался и не собираюсь из этого высокопатриотического поступка большого русского человека черпать какие-либо выгоды для себя теперь или в будущем.
Я отклонился от непосредственной передачи моего последнего разговора с генералом Власовым, но я хотел осветить для будущего историка и эту страницу минувших дней.
По понятным причинам об этих событиях до сих пор было очень скупо написано.
Перейдем теперь снова к концу апреля и к моей предпоследней поездке в Главную немецкую квартиру.
На основании записок я точно воспроизвожу последний, поистине трагический разговор со Ставкой генерала Власова.
— У аппарата ген. X. Хочу спешно говорить с ген. В.
— Здесь ген. Т. Я вас слушаю. Здравствуйте. Ген. В. подойти к аппарату не может. У него важное совещание.
— Здравствуйте. Скажите, вам известна обстановка? Если известна, то что вы намерены делать?