Когда на нее, разглаживая, натягивают бархатный наряд, за миг до того, как спереди снова подвешивают серебряный щиток, рав Шули видит посвящение, вышитое на ткани. Тора — дар семьи Давида-Йерахмиэля Лейбовича.
Вначале это ему ничего не говорит. А затем он вчитывается во второе имя.
Что, если этот щедрый Лейбович захотел утаить, кто он такой? Что если, оказывая услуги некому сайту, этот человек назвался не своей фамилией и не первым именем, не Дувидом или Дувеле, не Йерахмиелем или Йури, а взял вторую часть своего второго имени? Что, если в давние времена он подписывался «Хеми», не порывая со своим подлинным «я», но слегка от него отстраняясь?
Объяснение притянуто за уши, признает Шули. Впрочем, не совсем притянуто, раз уж Шули верит без тени сомнения, что именно здесь стоит компьютер сайта kaddish.com.
Чем больше он вдумывается, тем логичнее все выглядит. Вот доказательство, что вера наделена неподдельной силой! Сколько минут назад — он и не заметил, как пролетели, — он помолился о том, чтобы Хеми нашелся?
Шули задается вопросом: было ли часом раньше имя на этой Торе тем же именем, которое он только что прочел? Возможно, благодаря его горячему желанию и мольбам даже буквы были отделены от ткани и переставлены в новом порядке святыми пальцами вытянутой руки. Как подумаешь, дрожь пробирает.
XXII
Все утро Шули потерян для учебы: бредит своей гипотезой, сулящей потенциальное продвижение к цели. В обеденный перерыв он приглашает Гилада перекусить в каком-нибудь ресторане на рынке Махане Йегуда — Шули угощает!
Гилад идет впереди, петляя и сворачивая, проулками и закоулками; Шули следует за ним по пятам. Когда они переходят улицу Агриппы, Шули нагоняет Гилада и спрашивает, знает ли тот женщину, которая вечно готовит еду в переулке у ешивы, — знает ли он, где ее лоток, и достаточно ли кошерна ее стряпня?
На оба вопроса Гилад отвечает «да».
Женщина приветствует Шули, словно старого друга.
— Значит, семечки понравились! — говорит она.
— Понравились, — говорит Шули. И, рассматривая все, что она выложила на продажу, они берут малауах[98] навынос, с матбухой[99] и баклажанами, а также с разными другими начинками, которых они не заказывали специально.
Шули расплачивается с женщиной, и они с Гиладом едят на ходу. Пьют ледяную газировку, а потом идут в «Марципан», лучшую пекарню на всем рынке. Шули хочет купить несколько килограммов ругелах и принести остальным в ешиву — это будет по-товарищески.
Пока печенье укладывают в коробку, Шули, усердно изображая невозмутимость, сгорая от желания все выспросить у Гилада досконально, говорит: