— А вот посвящение на этой Торе — я заметил, она от мара[100] Лейбовича?
— Вы знаете Дуду?
— Дуду? — говорит Шули, и его уверенность ослабевает.
— Он сердится, если обратиться к нему «господин» или «ребе». Не любит, когда перед ним расшаркиваются. Он даже не хотел, чтобы на чехле было вышито его имя. Мы купили чехол сами. Все скинулись, и рав Кац тоже. За такой большой подарок человека следует отблагодарить.
— Совершенно согласен, — говорит Шули. — А что, Дуду вам и другие подарки делает?
— Он наш главный спонсор. Кое-что мы получаем от государства, а Дуду оплачивает практически все остальное. Рав Кац всегда говорит: без него мы учились бы в потемках.
— Нынче даже аскетом быть очень недешево.
— И не только важные вещи — Тору и новые книги, когда они нужны. Он еще и делает как вы, когда заходит.
— Как я?
— Приносит сладкое. И всегда устраивает большой обед. Потом учится вместе с нами и говорит нам, какая это для него честь.
— И он никогда ни о чем не просит взамен? Не просит, чтобы вы, допустим, прочли мишебейрах[101] ради его приболевшего двоюродного брата, или посвятили свою учебу чьей-то памяти, или, может, читали бы определенные молитвы?
— Какие молитвы мы могли бы читать? — спрашивает Гилад.
— Типа кадиша. Он никогда не просит, хоть когда-нибудь, чтобы вы читали кадиш?
— Но никто же не умер?
— Ну разумеется, — говорит Шули, и в груди у него холодеет. — Я подумал: человек хоть и бескорыстный, но, может, просит что-нибудь читать.
— Никогда. Он всегда четко говорит, что взамен ему ничего не нужно. Кроме фотографий для его жены и детей — в остальном он нас даже ничем не отвлекает.
Фотографии! Как стремительно все переменилось! Шули готов прослезиться.
— Он вас фотографирует?
— На занятиях. Но фото — это не для него самого. Ему нравится показывать своей семье, на что идут их деньги.
— Какой благодетель! Какой альтруист! — говорит Шули, возблагодаряя небеса, мысленно произнося «Барух А-Шем» и «Всем радостям радость». Хватает коробки с ругелах и возвращается в ешиву практически вприпрыжку, с превеликим упоением размышляя над загадкой. Тот, кто приходит сделать несколько фото для своей семьи взамен на несколько купюр, опущенных в ящик для цедаки[102], вполне может заодно быть тем, кто добывает новые снимки для сайта с рекламой мистических услуг.
И все же это не приближает Шули к ответу на главную загадку. Где те студенты, которые действительно читают кадиш? Где та фабрика молитв, где мальчики поминают назначенных им усопших?
Когда они спускаются по лестнице к ешиве, Шули спрашивает, когда этот господин Лейбович наносит визиты.