— И Ка?
— И Ка.
— Как любая помешанная на эзотерике, фанатичка боится духов. Тем более надо торопиться, — нахмурился Лембит. — Ты будь здесь.
— Здесь нет другого выхода! — крикнула я ему в спину.
Но упрямец уже перебирался через обрушенные блоки, подсвечивая себе светильником, словно мог что-то изменить. Очень хотелось поверить, что он может!
⁂
Время — хитрый обманщик, оно способно вытягивать жилы из минуты, делая её бесконечной, и в одно мгновение сжирать жадной пастью часы. Я не успела подняться над выбитыми в плите иероглифами и подумать, скрыт ли в них ещё один смысл, как тишина, разбавленная движениями Роберта, вдруг окрасилась звуками. Скрежет, шаги, голоса!
Слов было не разобрать, но по интонациям я поняла — сюда направлялись Макаров, Беттарид и кто-то ещё вместе с ними — тишина раздвоилась эхом и тревогой. Я затаилась в надежде на древние механизмы. Увы, стены не задрожали, механика не ожила.
— Роберт! — позвала я, задохнувшись от осознания: они идут убивать!
Он перелез ко мне обратно через блоки. Тоже услышал.
— Чёрт, разве уже шесть?!
— Это не спецназ, — сиплым от волнения голосом проговорила я.
Он нахмурился, прислушиваясь. Громко выдохнул в сердцах, взглянул виновато.
— Ты была права. В освободившийся после обвала ход разве что птица выпорхнет.
— Ба… — пробормотала я. — Символическая душа. А мы заперты.
Шаги приближались. Кажется, перешли на бег. От тона Катрин Беттарид хотелось зажать уши, — какой праздничный ажиотаж! Голоса прозвучали совсем близко. Показалось, что с ними доносится запах оружейного масла. Дно шахты облапали пятна искусственного света.
Роберт без слов обнял меня, закрыв спиной от входа. Я обняла его в ответ. Мурашки пробежали по моей коже, распространяя панику. Выдох. Подлое время украло у нас последние мгновения. Взмах ресниц, их уже нет.
Глаза в глаза, как прощание. Страх совсем не мистический и желание жить. Острое, отчаянное, одно на двоих. Вдох. Воздух стал объёмным, ясным, по капле наполняя грудь. Так чувствуют себя перед расстрелом?
— А если попробовать ещё один обвал? — шепнула я.
— Мы будем погребены.
— Или они.
— Хорошо. Спрячься за саркофаг.
Роберт разбил бутылку о гранитную гробину и, выставив вперёд острыми краями, пошёл к краю арки с вырезанной магической печатью. Я подняла один из осколков, достаточно острый на ощупь, и присела за выставленный на постаменте чёрный монолит. Коснулась свободной ладонью основания. Пальцы провалились в закруглённое углубление, внезапно нащупав бороздки и формы, что-то напомнившие. Но изучать было некогда.