Когда я поднимаюсь по ступеням крыльца, то словно сбрасываю новую Харпер и проскальзываю обратно в свое старое выдохшееся «Я». Это не причиняет боли. Просто приходит осознание, что мой прошлый образ больше не подходит мне.
Я делаю глубокий вдох, успокаиваю бурю внутри меня и жду, пока не найду стабильную Харпер, чье сердце не подпрыгивает вверх-вниз, как попрыгунчик, потому что она влюбилась до беспамятства. Только тогда я вхожу в дом.
Бен сидит на диване и лишь мельком смотрит на свою книгу. Толстая книга, которая без него наверняка влачила бы одинокое существование в книжном магазине. В наши дни никто больше не ставит энциклопедию-убийцу на полку, если можно так же успешно отыскать все на Википедии несколькими щелчками мыши. Только нервное вращение запястья Бена показывает, что его задевает мое присутствие. Или его волнует то, что я уехала на два дня, чтобы повеселиться.
– Привет, тигр, – говорю я, разуваясь. Аккуратно ставлю кроссовки на полку, чтобы не нервировать Бена.
– Я не тигр. Тигры живут в Азии. У них острые зубы.
Я сажусь рядом с ним и жду, пока он объяснит, почему он не тигр, а мальчик.
– Ты можешь посмотреть на меня, Бен?
Он закрывает книгу, но смотрит на обложку, а не в мою сторону. Это больше, чем я надеялась.
– Я хотела бы быть здесь раньше и покачаться с тобой, но опоздала, и теперь мне очень жаль, – я оглядываюсь, но нигде не вижу мамы.
– С 1894-го в США День труда – национальный праздник. Это день памяти рабочего движения и сегодня – семейный день, – ворчит Бен. Вращение его запястья становится более беспокойным. – Мы – семья. Мама. Харпер. И Бен. Я Бен, – его голос ровный как нулевая линия на ЭКГ. – Папы нет. Он уехал и никогда больше не вернется. Он умер. Харпер тоже уехала, – между отдельными словами нет пауз.
– Но вернулась, – я пытаюсь успокоить Бена. – Я здесь. У нас есть мы, – мягко говорю я и надеюсь, что смогу прижать Бена к себе и показать ему, что я всегда буду с ним.
Неважно, буду ли отсутствовать два дня или же буду с ним круглосуточно. Что не каждый, кто уезжает, умирает и покидает его навсегда.
– Мы счастливы, потому что мы есть друг у друга, – Бен монотонно повторяет слова, которые мама внушила ему. Мне бы хотелось знать, понимает ли он их значение. Чувствует ли, что это именно так. Или это просто словесные оболочки, которые не содержат ни грамма информации.
– Именно, потому что мы есть друг у друга, – я проглатываю слово «тигр», которое крутится у меня на языке, и опускаю руки под бедра, чтобы случайно не втянуть его в свои объятия. – Где мама, Бен?