— Я прекрасно отдаю себе отчет. Но то, о чем я рассказывал психоаналитику, мое дело, а не ваше. Я не имею никакого отношения к этим гнусным убийствам. Я уже достаточно людей поубивал. Я убил сорок семь человек, это были японцы, и по ночам я оплакиваю каждого из них.
Инспектора долго смотрели друг на друга, потом Мейер кивнул коллегам, и они встали тесным кружком в углу комнаты.
— Ну, что вы думаете? — спросил Мейер.
— Мне кажется, что это было бы слишком просто, — вздохнул Карелла.
— Да, похоже.
— А я не уверен, — возразил Клинг.
— Посадим?
— Против него нет ничего серьезного, — сказал Карелла.
— Мы же не обязаны обвинять его в убийстве. Можно что-нибудь другое придумать, чтобы подержать его здесь. Я думаю, он расколется, если еще поднажать.
— В чем ты его хочешь обвинить? В бродяжничестве? Он зарабатывает себе на хлеб.
— Нарушение общественного порядка.
— Что он сделал?
— Оскорбление словом, только что. Он послал тебя к черту.
— Слабовато, — возразил Карелла.
— Что же, мы его так и отпустим?
— На сколько его можно задержать, не предъявляя обвинения?
— Если передавать в суд, то только он может определить срок задержания. Но если он невиновен, то он сам подаст на нас в суд за незаконный арест, ты и глазом не успеешь моргнуть, старик.
— Да, но все-таки, если нет обвинения, нет и ареста, разве не так? — настаивал Клинг.
— Если мы не дадим ему выйти отсюда, это уже будет арест. Он будет вправе подать жалобу. Я думаю, надо позвонить окружному прокурору, — сказал Карелла.
— Ты думаешь?
— Уверен. Надо позвонить и объяснить, что мы нашли парня, который, похоже, почти готов, и хотим, чтобы кто-нибудь от них присутствовал на допросе. Надо, чтобы решение приняли они, а не мы.
— Думаю, ты прав, — сказал Мейер. — А ты, Берт?
— Надо бы еще чуток над ним поработать. Скажем, минут десять. Может, сумеем его расколоть.
— Я не согласен.
— Хорошо, как хотите.
— Стив, ты звонишь?
— Да. А что пока с ним делать?
— Отвести вниз.
— Только не в камеру, Мейер.
— Нет-нет. Я ему заговорю зубы, чтобы задержать. Во всяком случае, вряд ли он знает, как предъявляется обвинение.
— Согласен, — произнес Карелла.
Мейер пересек комнату.
— Идите за мной, Коэн.
— Куда вы меня ведете?
— Вниз. Я хочу, чтобы вы взглянули на фотографии.
— Какие фотографии?
— Людей, убитых снайпером. Мы хотим быть уверены, что речь идет именно о тех, кто играл в пьесе.
— Хорошо, — сказал Коэн с явным облегчением. — А потом я смогу уйти?
— Сначала вам надо взглянуть на фотографии.
Коэн, Мейер и Клинг вышли из дежурки. В коридоре они столкнулись с маленьким, толстеньким мужчиной, лет сорока пяти, с очень печальными карими глазами, в помятом коричневом костюме. Подойдя к перегородке, он остановился, да так и остался стоять, со шляпой в руке, ожидая, когда его соизволят заметить.