— Лейтенант, ко мне!
Лейтенант бочком протиснулся в кабинет и, покосившись на кучу сваленной на полу одежды, поднял взгляд на заключенную. И жалость захлестнула его, казалось, накрыв с головой.
— Хватит пялиться! — недовольно рявкнул капитан. — Впрочем, если хочешь, можешь взять ее прямо здесь и сейчас, — лейтенант испуганно шарахнулся в сторону и отрицательно замотал головой. — Так, Семенов, — капитан сел за стол, — сейчас вызовешь ко мне пять человек из конвойного взвода. Казахов. Понял? Тогда пулей.
Едва за офицером закрылась дверь, Урбонас встал и снова подошел к девушке. — Сейчас сюда придут казахи из конвойного взвода, и я отдам тебя им. Ты знаешь, что они с тобой сделают? — капитан взял девушку за подбородок. — Их там двенадцать человек, и они не были с женщиной больше года. Они порвут тебе все что можно. Ты хоть это понимаешь?
— Понимаю, но потом я попаду в больничку и очень долго не увижу тебя, сволочь, — процедила сквозь зубы девушка, — а ради такого счастья я готова с кем угодно, только бы не видеть твоей поганой рожи, — в глазах девушки блеснул вызов.
— Ну как знаешь, — вздохнул капитан, — только на больничку не рассчитывай. Тебе твои дырки, если что, Верка-фельдшерица заштопает. Без наркоза.
— Сволочь! — выкрикнула девушка и тут же осеклась. В кабинет веселой гурьбой ввалились конвойные. На их широких плоских лицах читалось предвкушение невиданного развлечения и грязной откровенной похоти. Заключенную передернуло от омерзения.
— Последний раз тебя спрашиваю, будешь рассказывать? — уже зная наперед ответ, вяло спросил Урбонас.
— Нет, — тихо, но твердо повторила девушка, глядя капитану прямо в лицо.
— Давайте, ребята, — махнул рукой капитан, — до утра она ваша. Только не здесь. Забирайте ее к себе в казарму. Вещи оставьте. По снежку голышом добежит, а там вы ее разогреете, — усмехнулся Урбонас, видя, как один из конвойных наклонился за одеждой девушки, которая кучей валялась на полу, — тут недалеко.
Высокий под два метра казах, развернул девушку лицом к двери и грубо подтолкнул в спину, — шевелись, шалава, народ ждет.
Когда за конвойными закрылась дверь, Урбонас встал и подошел к окну. Через заметенный снегом плац шли пятеро конвойных в овчинных тулупах с закинутыми за спину автоматами. А впереди брела подгоняемая ледяным ветром и утопая по колени в сугробах обнаженная девичья фигурка. Капитан не отходил от окна до тех пор, пока они не миновали большой желтый дрожащий круг света от раскачивающегося на шквальном ветру фонаря и не скрылись в темноте за углом барака…