Восточнославянское язычество: религиоведческий анализ (Бесков) - страница 101

мифология и новейшая мифология. Под архаической мифологией мы понимаем древнейший способ осмысления окружающей действительности, а под новейшей мифологией мы подразумеваем мифологию в её наиболее распространённом значении — т. е. как комплекс преданий (свод мифов) о каких-либо событиях или существах (чаще всего сверхъестественных). Соответственно, мифы мы делим также на две группы. К первой относятся простые, первичные или архаические мифы. Мифы этого рода не являются мифами в обычном, повседневном понимании этого слова. На том этапе развития человечества, когда единственной формой миропонимания была архаическая мифология, практически любое сколько-нибудь развёрнутое высказывание, требующее использования абстрактных понятий, неизбежно должно было принять форму мифа, т. е. высказывания, в котором общее передаётся через частное. Архаические мифы являются тем материалом, из которого состоят мифы, называемые в этой работе сложными, вторичными или новейшими и относящиеся ко второй группе мифов. Это именно те мифы, которые подразумеваются под этим словом в обыденном, повседневном языке. Примером этого вида мифов являются широко известные древнегреческие мифы.

Мифы, подобные древнегреческим — т. е. новейшая мифология, могли дойти до нас двумя путями — в виде непрерывной живой культурной традиции, либо в виде письменных кодификаций мифологических преданий, составленных носителями традиции или сторонними наблюдателями. Но ни в том, ни в другом виде восточнославянская мифология до наших дней не дожила. Мы можем лишь предполагать, какие мифы существовали у наших предков. Правда, предпринимались попытки реконструкции сложных (вторичных) славянских мифов. В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым реконструирован индоевропейский миф, названный ими «основным мифом», который переносится и на славянскую почву. Этот миф имеет развёрнутую форму и, при соответствующей литературной обработке, имел бы сходство со сложными мифами других народов — например, греческими мифами. Здесь учёные выступили в роли мифотворцев. Это порой вызывает критику в их адрес, но мы не склонны с ней соглашаться. Как нам кажется, в подобной ситуации исследователь мифа вынущден брать на себя роль мифотворца и это совершенно естественно. В роли мифотворца выступает любой человек, который записывает, классифицирует мифы. Как известно, любая развитая мифология знает множество вариантов одних и тех же мифов. Соответственно, их собиратель (конечно, если это не учёный-этнограф, записывающий мифы уцелевших до наших дней первобытных племён, а носитель живой мифологической традиции) будет вынужден при отборе и записи материала что-то отбирать, а что-то отсеивать. То, что он отберёт и запишет — останется жить в веках, то, что он отсеет, скорее всего, со временем отомрёт, в лучшем случае оставив какие-то следы в народной памяти. Большинство известных ныне мифов древних народов известны нам именно благодаря их своевременной записи носителями мифологической традиции. Но даже если славянской мифологии в этом плане не повезло, и никаких записей о славянских мифах до нас не дошло, то учёный, реконструирующий эти мифы, выполняет во многом роль, аналогичную роли древних авторов-собирателей мифов. Он точно так же просеивает имеющийся в его распоряжении материал (пусть и далеко не столь конкретный и определённый), решает, какие элементы можно и следует включить в свою реконструкцию, какие следует исключить из неё. В этом плане он действительно является мифотворцем. Если выполненная им реконструкция мифа соответствует имеющемуся в распоряжении науки материалу, внутренне стройна и непротиворечива, то она имеет полное право на существование. Нам лишь остаётся помнить о гипотетичности этой конструкции, и не превращать подобный миф в догму.